Октябрьская страна (сборник) - Брэдбери Рэй Дуглас

Джозеф посмотрел на нее долгим взглядом. Это был особый взгляд – так обычно разглядывают плохую скульптуру. Холодный, придирчивый и в то же время равнодушный… Ну да, конечно, его рукам знакомы все изгибы ее полнеющего и дряблого тела. Это уже далеко не то тело, которое он обнимал на заре их супружества, – оно изменилось, и изменилось непоправимо. Словно скульптор случайно пролил на упругую глину воды, превратив ее в бесформенную массу. Теперь сколько ни отогревай ее в руках, сколько ни пытайся выпарить влагу, прежней ей уже никогда не стать. Да и откуда взяться теплу? Ведь лето – их лето – давно прошло. Теперь безжалостная вода въелась в каждую клеточку ее тела, отяжелив груди, заставив обвиснуть кожу.

– Что-то я неважно себя чувствую, – сказала Мари и задумалась, словно пыталась понять, действительно ли это так. – Совсем неважно, – повторила она, но Джозеф ничего не ответил. Полежав еще пару минут, она приподнялась. – Давай не будем оставаться здесь еще на одну ночь, Джо.

– Городок такой живописный…

– Да, но ведь мы уже все осмотрели. – Мари встала. Она знала наперед, что он скажет. Что-нибудь веселое, бодрое и жизнерадостное – разумеется фальшивое. – Можно поехать в Патцкуэро. Это рукой подать. Тебе даже вещи паковать не придется, милый, я все беру на себя! Остановимся в отеле «Дон-Посада». Говорят, там красивейшие места…

– Здесь, – перебил ее Джозеф, – здесь красивейшие места.

– …и все дома увиты бугенвиллеей, – закончила Мари.

– Вон, – он показал на цветы на окне, – вон твоя бугенвиллея.

– А еще там можно порыбачить – ты же обожаешь рыбачить, – поспешно добавила Мари. – И я тоже буду рыбачить с тобой. Я научусь – правда научусь. Я так давно мечтала научиться рыбачить! Знаешь, у тарасканских индейцев раскосые глаза, и они почти не говорят по-испански… А оттуда мы можем отправиться в Паракутин – это недалеко от Урвапана, там делают замечательные лаковые шкатулки. О, это будет здорово, Джо!.. Все. Я начинаю собирать вещи. Постарайся понять меня и…

– Послушай, Мари…

Джозеф окликнул ее, и она остановилась, не добежав до двери ванной комнаты.

– А? – повернулась она.

– Разве не ты говорила, что неважно себя чувствуешь?

– Ну да, я. Я и правда чувствовала… чувствую себя неважно. Но стоит только подумать об этих замечательных местах…

– Да пойми же: мы не осмотрели и десятой части этого города, – с самым резонным видом начал он. – Там, на горе, есть статуя Морелоса – я собирался ее сфотографировать. Кроме того, дома французской постройки… Ну подумай: преодолеть столько миль, ехать сюда, добираться – а потом побыть всего один день и уехать! И потом, я уже заплатил за следующую ночь…

– Мы можем сделать возврат, – поспешно заверила его Мари.

– Ну почему ты так хочешь уехать отсюда? – с притворным простодушием, словно он говорил с ребенком, спросил Джозеф. – Тебе что, не нравится этот город?

– Да нет же, городок прелестный, – ответила Мари, изобразив улыбку на совершенно бледном лице. – Такой чистенький… гмм… зеленый.

– Ну вот и ладно, – порешил Джозеф. – Тогда остаемся еще на день. Обещаю: ты обязательно полюбишь эти места.

Мари начала что-то говорить, но замолкла.

– Что-что? – переспросил он.

– Да нет, ничего.

Она закрыла за собой дверь ванной. Было слышно, как Мари роется там в аптечке. Затем зашумела вода. Очевидно, она принимала какое-то желудочное средство.

Джозеф встал под дверью.

– Скажи… ты ведь не боишься мумий? – спросил он.

– Н-не, – промычала она.

– Значит, все из-за похорон?

– Угу.

– Имей в виду: если бы ты действительно боялась, я бы без всяких промедлений собрал чемодан – да-да, дорогая.

Он дал ей время обдумать ответ.

– Да нет, я не боюсь, – сказала Мари.

– Вот и умница, – похвалил он.