Тюльпанная лихорадка - Дебора Моггак (2017)

Корнелис сидел за столом и задумчиво вертел перо в руках. Зачем «всемогущему и всемилостивейшему Господу» было так уж нужно забирать Софию в «блаженство вечной жизни»? И что такое эта вечная жизнь? София не просто его «возлюбленная супруга»: она его милая, его радость, его счастье. Раньше он был болтливым и высокопарным дураком! Корнелис вспомнил, как терпеливо и послушно София слушала его разглагольствования. Нелепая самонадеянность. Почему он решил, что может рассуждать обо всем, если не знает ровным счетом ничего?

Корнелис чувствовал странную, пугающую легкость. Казалось, он стал невесомым и воздушным, как луковая шелуха. Подует ветерок и вынесет его из комнаты. Видимо, это последствия шока. От горя он временно сошел с ума. Но он никогда не чувствовал себя таким разумным, как сейчас. В последние годы Корнелиса тревожили сомнения. А теперь смерть Софии сделала его свободным. Вместо того чтобы укрепить его веру, она окончательно похоронила ее, и он стал как пушинка – плыл все выше, выше, ближе к ней. Впрочем, София не могла находиться в раю – ведь его не существовало.

Снизу, из реального мира, доносился голос ворковавшей над кроваткой Марией. Как ему с ней повезло! Марию не волновали теологические споры: она относилась к здравомыслящим и прагматичным людям, которые возносят Господу хвалы, а сами преспокойно занимаются своими делами. Ее грубоватая приземленность действовала на Корнелиса успокаивающе. Ей не было никакого дела, потерял он свою веру или нет. Все, что ее интересовало, это ребенок. Остальное не имело значения.

Корнелис решил назвать свою дочь Софией. Ее красота трогала его до глубины души. Уже сейчас, всего одного дня от роду, она напоминала ему мать. Кстати, у него в детстве тоже были такие темные волосики. Корнелис радовался, что у него родилась девочка, а не мальчик. Наконец-то у него будет дочка и он сможет научить ее всему, что знает сам. Объяснит ей, что все на свете подлежит сомнению, и это единственный способ правильно смотреть на вещи. Научится отвечать на ее вопросы. Она вырастет сильной и свободной, а не испуганным ребенком, зачатым во грехе. Ей больше не придется дрожать от страха и мочить штанишки в церкви. Она будет просто ребенком – красивой и очаровательной малышкой, которую полюбят все. Это дар, каким наградила ее мать.

49. Геррит

Дураков не сеют, не жнут: сами родятся.

Якоб Катс. Моральные символы, 1632 г.

Геррит и не думал заглядывать в кабак. Хотя, если разобраться, ему было что отпраздновать: сегодня он последний день работал у мистера Яна ван Лоо, значит, ему полагался оклад за шесть недель плюс, как он рассчитывал, солидные чаевые. Был прекрасный солнечный день, мозоли на ногах почти не болели. Чем не повод для выпивки?

Но на сей раз Геррит решил воздержаться. У него есть задание, и он обязан его выполнить. Долг есть долг. Господин ван Лоо был хорошим хозяином: добродушным и веселым, а когда у него водились деньги – щедрым. Нельзя его подводить. Раньше с ним такое случалось, что греха таить. Герриту до сих пор было стыдно вспоминать кое-какие эпизоды. И во всем виноват «зеленый змий», будь он проклят. По правде говоря, он и в трезвом виде не особенно сообразителен, а как выпьет – все начисто вылетает из головы. Разумеется, после очередной попойки Геррита грызло раскаяние, и Ян всегда прощал его. Он добрый человек; Геррит его не подведет.

Слуга уже пересек весь город и добрался до нужного дома в Сарфатистраате. Постучал в дверь. Внутри захныкал ребенок. В двери приоткрылась узкая щелочка; за ней стоял Клас ван Хогхеланде.

– Я пришел за пакетом, – объявил Геррит.

Мужчина подозрительно прищурился.

– За пакетом для господина ван Лоо. – Голос Геррита звучал веско и сурово. Он не потерпит провала своей миссии. – Для художника.