Девушка из песни - Эмма Скотт (2021)

– Неужели?

– Серьезно. Сегодня кое-что произошло. Очень важное, и я… – Вдруг я заметил синяк на мамином предплечье и запнулся. Несколько синяков от пальцев. Мужских пальцев. – Мама… что это за хрень?

Она высвободила руку и раскатала рукав рубашки, хотя в нашей дыре без кондиционера было по меньшей мере градусов тридцать.

– Пустяки. Расскажи мне о важном событии.

– Это Чет сделал, да?

– Оставь, Миллер. Это неважно…

– Когда? – закипал я. – Когда он это сделал?

– Как-то вечером. Я не помню. Говорю же, пустяки.

– А раньше такое случалось?

– Нет, – строго ответила она, и тон подтверждал искренность ее слов. – Всего однажды.

И одного раза было слишком много. Я заскрежетал зубами. Он ее ударил. Причинил ей боль, а меня не было рядом, чтобы защитить ее. Я был в хижине или у Вайолет. И позволил этому произойти.

– Прости меня, мама. Я все исправлю, обещаю.

– Ты хороший мальчик. Но ничего не исправить.

– Это не так. Мы можем выгнать его задницу на улицу. Я прямо сейчас выкину весь его хлам…

Мама с удивительной силой схватила меня за руку и усадила обратно.

– Нет, Миллер. Забудь об этом. Нам нужны его выплаты за инвалидность. Я не могу продолжать в том же духе. Спина все хуже и хуже, я не вытяну снова две работы. Просто не смогу.

– Тебе и не придется. – Я с трудом сглотнул и сделал глубокий вдох. – Со мной хочет встретиться один продюсер из Лос-Анджелеса. Я собираюсь убедить его сразу заключить со мной контракт и выдать аванс. Тебе не придется беспокоиться, хорошо? Чет тебе больше не понадобится. – Глаза обожгли слезы, и я часто заморгал. Голос внезапно охрип. – Я позабочусь о тебе, хорошо?

Она слабо улыбнулась. Ее загрубевшая, мозолистая от работы рука коснулась моей щеки.

– Хорошо, малыш. Я устала. Собираюсь вздремнуть. В холодильнике есть остатки пиццы, если ты голоден. Только не забудь оставить немного Чету. Он вернется голодным.

Вот только пиццу я есть не мог. Слишком тяжело рассчитать количество инсулина, потому что столько углеводов будут перевариваться часами. А ведь мама об этом знала.

Она вернулась в свою, точнее теперь их, спальню и закрыла дверь. Сердце сжалось в груди. Она была настолько подавлена, что не верила в возможность выхода, даже когда услышала про него.

Я посидел несколько минут в тишине, наполненной лишь звуком развлекательной телепередачи. Мне нужно ходить в школу, на работу и, в конце концов, лететь на эту встречу, оставив маму наедине с Четом. Я подумывал сменить замки на нашей двери, но это только разозлит его, когда он вернется. И мама все равно его впустит.

– Черт.

Я провел руками по волосам, меня снова окутывала эта гребаная беспомощность и душила на корню зародившееся было радостное возбуждение.

Мне нужна Вайолет.

Я потащился на работу, раздавать дешевые призы в обмен на билеты на «Скибол» и вытаскивать застрявшие в слотах жетоны. Пьяный урод пнул консоль «Мортал Комбат», когда ему надрали задницу.

– Но у меня предстоит встреча с музыкальным продюсером, – пробормотал я.

Слова потонули в море шума и взрывов. Все это казалось нереальным, и таким и останется, пока не расскажу Вайолет. Тогда, возможно, я тоже смогу поверить.

19

Вайолет

Вскоре после девяти я услышала за окном моей спальни знакомый скрип шпалеры. В животе запорхали бабочки. Я сидела на кровати, одетая только в прозрачную майку и короткие шорты, тело в равной степени пронзала нервозность и возбуждение. В последние несколько недель Миллер продолжал вести себя как настоящий джентльмен, целуя и прикасаясь ко мне, не снимая одежды. Хотел не торопиться и убедиться, что я готова к каждому нашему дальнейшему шагу. Но никогда в жизни я еще не была настолько уверена. Никогда еще не была так уверена в нас.