Холодное время - Фред Варгас (2017)

– Нет, – мотнул головой Данглар, так что задрожали его вялые щеки, оттененные седой щетиной. – Это не H. Поперечная линия идет явно по косой и уверенно поднимается вверх. И это не подпись. Подпись рано или поздно мутирует, вбирая в себя личность автора, в ней появляется наклон, она деформируется, ужимается. В этой же букве нет ничего индивидуального. Мы скорее имеем дело с прилежным, даже школярским воспроизведением некоего знака или аббревиатуры, причем достаточно непривычной для писавшего. Он вывел ее, может быть, всего один раз, ну пять, никак не больше. Это работа усердного, старательного ученика.

Бригадир вернулся с кофе и не без вызова сунул в руку Данглару обжигающий пластиковый стаканчик.

– Спасибо, – пробормотал майор, никак на его хамство не отреагировав. – Если она покончила с собой, то это указание на тех, кто ее довел до самоубийства. Зачем ей тогда зашифровывать свое сообщение? Она боялась? За кого? За своих близких? Она как бы призывает к поискам, никого при этом не выдавая. Если же ее убили – ведь именно этот вопрос терзает вас, Бурлен? – она явно намекает на преступников. Но опять же, почему так заковыристо?

– Это наверняка самоубийство, – угрюмо буркнул Бурлен.

– Вы позволите? – спросил Адамберг. Прислонившись к стене, он не без задней мысли вытащил из кармана пиджака помятую сигарету.

Комиссар Бурлен, словно по мановению волшебной палочки, тут же зажег длиннющую спичку и тоже закурил. Бригадир в сердцах выскочил из задымленной ванной и застыл на пороге.

– Чем она занималась? – спросил Данглар.

– Преподавала математику.

– Опять мимо. Наш символ не имеет отношения ни к математике, ни к физике. Это ни знак зодиака, ни пиктограмма. Масоны и сатанисты тут тоже ни при чем. Это все не то. – Он что-то недовольно пробормотал про себя, с серьезным видом. – Разве что, – продолжал он вслух, – это древнескандинавская буква из какой-нибудь руны или даже японский или китайский иероглиф. Там бывают H такого типа, с наклонной перемычкой. Правда, без вогнутой линии. В этом-то и загвоздка. Остается гипотеза небрежно написанной буквы из кириллической азбуки.

– Кириллица? Вы имеете в виду русский алфавит? – спросил Бурлен.

– Русский, а также болгарский, сербский, македонский, украинский, выбор большой.

Адамберг пресек взглядом ученую речь о кириллице, которую явно собрался произнести майор. И Данглар, сделав над собой усилие, с сожалением отказался от мысли рассказать историю Кирилла и Мефодия, придумавших этот алфавит.

– В кириллице существует буква “Й”, не путайте с “И”, – объяснил он, нарисовав их в блокноте. – Как видите, сверху над “Й” ставится вогнутая закорючка, что-то вроде крохотной чашечки.

Данглар снова поймал взгляд Адамберга и замолк на полуслове.

– Если предположить, – вновь заговорил он, – что ей пришлось вытянуть руку, чтобы начертить этот знак, то, учитывая расстояние между ванной и стенкой шкафчика, она могла добавить эту чашечку посередине, а не сверху, как следовало бы. Но, если я не ошибаюсь, это “Й” крайне редко встречается в начале слова, то есть вряд ли это первая буква имени или фамилии. И все же надо бы проверить, нет ли у нее в телефоне или в записной книжке кого-нибудь, кто мог бы писать кириллицей.

– Пустая трата времени, – тихо возразил Адамберг.