Тайный сын миллиардера - Айрин Лакс (2022)

— Все было более-менее приемлемо, но в конце ты снова перешел на Стефана. Наверное, не можешь принять тот факт, что он сделал для меня большем, чем ты, и все эти годы был рядом.

— Да, мне тошно, что чужого мужика, причем скользкого, ты боготворишь, а меня отпинываешь. Я собираюсь тебе доказать, что лучше! Но есть ли смысл, когда твои глаза настолько зашорены?

Крестовский прошел мимо меня во двор и открыл дверь дома:

— Марш в дом! — скомандовал. — Нечего с голой задницей разгуливать по ночным улицам…

Ох уж этот командный тон! И наглое выражение лица, и взгляд, полный уверенности, будто он знает, как лучше и правильно! Хотела что-то возразить ему, но не стала. Надо побыть наедине со своими мыслями.

Вошла в дом, следом за мной двинулся Кирилл, топая.

— Будь тише! — попросила. — Не топай, всех разбудишь!

— Я даже не… — Кирилл не успел окончить фразу, громко зашипел и выбранился.

— Да тише же ты! — шикнула.

Кирилл матерился уже сдавленным голосом и пнул в сторону какой-то осколок. Я с удивлением узнала в нем осколок вазы, подаренной Стефаном.

— О мой бог… О боже! Ваза!

— Нога! — передразнил Кирилл и продемонстрировал мне окровавленный светлый носок. — Я на эту фигню ногой наступил, глубоко порезался!

— Поделом тебе! Боже, ваза… Она разбита!

Мне стало плохо. Сразу же подурнело…

— Ты даже представить себе не можешь, насколько ценным был этот подарок! — волосы на голове зашевелились.

— Потому что от Стефана, да?

— Это просто очень дорогая ваза, очень старая. Кирилл, она стоит целое состояние. Черт… Как она разбилась?! — я посмотрела на Крестовского.

Он поклонился издевательски.

— Да, вазу разбил я!

— Гад! — в глазах защипало.

Я смотрела на Кирилла, дрожащего от негодования. Его серые глаза метали серебристые молнии, поза была напряженной. Он выглядел, как граната, у которой в каждый миг могло сорвать чеку. Кажется, еще совсем недавно я верила искренне, что мы с Кириллом изменились.

Прошло столько лет, мы оба стали старше, взрослее. Бог мой, у нас дети достаточно большие! Мы оба — родители, должны быть мудрее и подавать хороший пример. Но черт побери, стоило лишь стать ближе, переступить запретную черту, как все пошло кувырком. Мы словно и не изменились ничуть, собачились, как в прежние времена, когда каждый разговор, любая беседа превращалась в пикировку и провокацию.

Я принялась искать осколки, всхлипывая. Самый крупный осколок нашла за тумбой, на которой красовалась ваза.

— Ну что ты слезы роняешь? Куплю я тебе точь-в-точь такую же вазу!

— Не стоит! И вообще, держись от меня подальше! — попросила я, складывая осколки один на другой. — Бессовестный, даже мусор какой-то успел закинуть!

— Какой еще мусор?!

— Такой…

— Покажи!

Думаю, он и сам прекрасно знал, что побросал в вазу мелкие предметы — какой-то тонкий проводок, рядом еще валялся диск, размером чуть больше пуговицы. Понятия не имею, что это за предметы, но очень смахивало на детали какие-то. Наверняка Крестовский мусор из карманов выгреб и стряхнул в вазу, желая унизить соперника даже в мелочах, опошлить все, подаренное им!

— Не покажу!

Я собрала все осколки в пакет, планируя отдать вазу реставраторам… Безумно ценная вещь испорчена, как мне теперь смотреть в глаза Стефану?!

— Давай я договорюсь о восстановлении? — мирным тоном предложил Крестовский. — Спрошу у Эмина, он коллекционер, спец в искусстве, знает реставраторов…

— Нет! Даже приближаться не смей! Ты уже испортил все, что только мог испортить! А еще… Иди спать, и чтобы завтра к пробуждению Мирослава тебя уже не было! — потребовала я.

— Выгоняешь нас с Бусинкой? За порог выставляешь?! — изумился Крестовский и заявил твердо. — Окей, я прямо сейчас дочку заберу.

— Нет, не надо сейчас, она же спит! — смутилась я, понимая, что переборщила.