Дурная слава - Мария Евсеева (2021)

— Считаешь, что я поспешил? Тебе нужен еще один букет от меня, прежде чем… — И, не договорив, вручаю ей сладкую вату: — Момент!

— Что ты задумал? — хохочет чертовка, пока я, передав под ее опеку еще и Степку, несусь к заветной цели в виде клумбы с аляповатыми низкорослыми цветочками. — Вернись, сумасшедший! — кричит мне вдогонку она, а сама продолжает звонко смеяться. — И не вздумай рвать их! Мне не нужно букетов! Пожалуйста, успокойся!

— То есть, — я оборачиваюсь, успев склониться над клумбой, — ты хочешь сказать…

— Да, — читаю ответ по ее жарким губам.

— Я не слышу тебя! Между нами огромное расстояние!

И мне все равно на то, что подобным поведением я привлекаю к нам чужое внимание. На то, что какая-то тучная дама бранится в сторонке, а компания малолетних девчонок берет меня на прицел своих камер.

— Да! — сияет улыбкой она.

Но этого мало!

— Что? Ты можешь сказать еще громче?

Черт возьми, мне не понять, как можно стесняться того, что ты чувствуешь, ведь это так естественно!

Но рыжая бестия, оказывается, не стесняется. Тряхнув волосами, она без прежних загонов посвящает в свою тайну целый мир:

— Да! Да! Да!

И Степка подхватывает:

— Да-а-а!!!

Прохожие оборачиваются, улыбаются, смеются, когда я несусь от клумбы в обратную сторону, на лету подсаживаю на плечи племянника и, пока он удобно устраивается, наводя мне прическу, сдобрив ее шоколадным мороженым, я успеваю поцеловать Джонни в щеку.

А потом беру ее за руку и с чувством пожимаю ладонь:

— Я люблю тебя.

— И я тебя лублю, Атон! — без заминки отзывается сверху Степка. И завидев вдали вожделенный аттракцион, взвизгивает тоненьким голосом: — Колоконьтик! Колоконьтик! Идем катаца на колоконьтик!

Мы дружно смеемся и отправляемся выполнять все наши желания, начиная от скромных Степкиных, переходя к забавным девичьим и заканчивая смелыми моими. Мы до тошноты кружимся на каруселях, делаем селфи на колесе обозрения, лепим фигурки из тающей сахарной ваты, кривляемся в комнате смеха, без палева целуемся под покровом темноты фотобудки, пряча получившиеся снимки от подозревающего нас черт-те в чем не по годам смышленого пацана, пробуем друг у друга молочные коктейли, с шумом всасывая пышную пенку, и просто примеряем на себя безбашенное счастье. А когда я под занавес вручаю Джонни цветок, скрученный из воздушного шарика, получаю вполне себе дельное замечание.

— И все-таки тебе не идет, — игриво улыбается она, урвав минутку для интимного диалога, пока ее второй ухажер пролетает в «самолете» над нашими головами. — Не стоит корчить из себя романтика!

— Тебя заводят только питекантропы? — веду бровью я.

— Мне нравится твое нестандартное мышление и небанальные подкаты, — открыто признается моя маленькая хулиганка, умудрившаяся пролить на подол своего платья полстаканчика газировки, в тот момент, когда учила меня метать дротики в тире, и при этом даже не расстроилась, а, наоборот, от души посмеялась над собой. Она сама такая небанальная, самая обаятельная и просто потрясающая!

И я целую ее, коротко, но горячо.

— Прости, но, кажется, ты увидела в этом букет?

Джонни смеется:

— Прости, но разве… нет?

— Нет. Ты, в самом деле, не поняла, что я имею в виду? — легкомысленно ухмыляюсь я и переворачиваю воздушный шар стеблем вперед, так, что он оказывается в горизонтальном положении между нами. А потом, многозначно подмигнув, спускаю его чуть ниже и…

— Дурак! — сообразив, смеется она. Но не убегает от меня, не придумывает с полтонны вариантов отмщений. Наоборот! Она, убедившись, что мы здесь одни — относительно одни, а Степка наслаждается последним перед уходом из парка полетом, — прижимается ко мне, соблазнительно улыбаясь, и налегает всем телом на шарик. — Я надеюсь, ты умеешь им пользоваться?