Ведьмак - Анджей Сапковский

«Жизнь была прекрасна. Несмотря ни на что», — подумал он и прошептал:

— Боги… Я не верю в вас… Но если вы все–таки существуете…

Чудовищная боль неожиданно стиснула ему грудь. Где–то на трясинах, далеко, но еще ближе, чем до того, беанн’ши дико завыла в третий раз.

— Если вы существуете — сберегите ведьмачку на стезе ее…

Глава 11

— У меня большие глаза, чтобы тебя лучше видеть, — рявкнул железный волчище. — У меня огромные лапы, чтобы ими схватить тебя и обнять! Все у меня большое, все, сейчас ты в этом сама убедишься. Почему ты так странно смотришь на меня, маленькая девочка? Почему не отвечаешь?

Ведьмачка улыбнулась.

— А у меня для тебя сюрприз.

Флоуренс Деланной. «Сюрприз»

Из книги «Сказки и предания»

Монахини стояли перед Верховной Жрицей неподвижно, напряженные как струна, немые, слегка побледневшие. Они были готовы в путь. Полностью собраны. Мужские серые дорожные одежды, теплые, но не связывающие движений кожушки, удобные эльфьи башмаки. Волосы острижены так, чтобы их легко было содержать в чистоте в лагерях и во время переходов. И чтобы они не мешали работать. Плотные маленькие узелки, в которых была только пища на дорогу и необходимые медицинские инструменты. Остальное им должна была дать армия. Армия, в которую они отправлялись.

Лица обеих девушек были спокойны. Внешне. Трисс Меригольд знала, что у обеих чуть–чуть дрожат руки и губы.

Ветер рванул голые ветви деревьев храмового парка, погнал по плитам двора пожухшие листья. Небо было темно–синим. Чувствовалось, что надвигается метель.

— Вы уже получили назначение? — прервала молчание Нэннеке.

— Я — нет, — ответила Эурнэйд. — Пока буду на зимней базе, в лагере под Вызимой. Вербовщик говорил, что весной там остановятся подразделения кондотьеров с Севера… Мне предстоит быть фельдшерицей в одном из отрядов.

— А я, — слабо улыбнулась Иоля Вторая, — уже получила. В полевую хирургию к господину Мило Вандербеку.

— Только не опозорьте меня. — Нэннеке окинула девушек грозным взглядом. — Не опозорьте меня, храм и имя Великой Мелитэле.

— Ни за что не опозорим, матушка.

— И следите за собой.

— Да, матушка.

— Ухаживая за ранеными, вы будете валиться с ног, не зная сна. Вы будете бояться, будете сомневаться, глядя на боль, и страдания, и смерть. А в таких случаях легко пристраститься к наркотику или возбуждающему снадобью. Будьте осторожнее с этим.

— Знаем, матушка.

— Война, страх, смерть и кровь, — Верховная Жрица сверлила обеих взглядом, — это страшное ослабление нравов, а для некоторых — чрезвычайно сильная афродизия. Сейчас вы не знаете и знать не можете, как это подействует на вас, девочки. Будьте осторожны. А в крайних случаях, когда уже ничего больше сделать будет нельзя, применяйте предохранительные средства. Если все же, несмотря на это, одна из вас забеременеет, тогда сторонитесь знахарей и деревенских бабок! Поищите храм, а лучше всего — чародейку!

— Знаем, матушка.

— Это все. Теперь можете подойти под благословение.

Она поочередно возлагала им руки на голову, поочередно обнимала и целовала. Эурнэйд откровенно хлюпала носом. Иоля Вторая, как всегда, разревелась. Нэннеке, хоть и у нее самой чуть ярче, чем всегда, блестели глаза, фыркнула.

— Без сцен, без сцен, — сказала она, как могло показаться — гневно и резко. — Вы идете на самую обыкновенную войну. Оттуда возвращаются. Ну, забирайте вещички, и до встречи.

— До встречи, матушка.

Девушки быстро, не оглядываясь, шли к храмовым воротам, сопровождаемые взглядами Верховной Жрицы Нэннеке, чародейки Трисс Меригольд и писаря Ярре.

Юноша настойчиво покашливал, чтобы обратить на себя внимание.

— В чем дело? — покосилась на него Нэннеке.