Ведьмак - Анджей Сапковский

— Я не злюсь ни на… терапию, ни на Иолю.

— А на глас рассудка, который слышишь?

Геральт не ответил.

— Транс необходим, — повторила Нэннеке, окидывая взглядом свой пещерный сад. — Иоля готова. Она установила с тобой физический и психический контакт. Если хочешь уехать, мы сделаем это сегодня ночью.

— Не хочу. Пойми, Нэннеке, в трансе Иоля может начать вещать. Пророчествовать, читать будущее.

— Именно это и имеется в виду.

— Вот–вот. А я не хочу знать будущего. Как я стану после этого делать то, что делаю? Впрочем, я знаю его и без того.

— Ты уверен?

Он промолчал.

— Ну хорошо, — вздохнула богослужительница. — Пошли. Да, Геральт, не хочется быть бестактной, но скажи мне… Скажи, как вы познакомились? Ты и Йеннифэр? Как это началось?

Ведьмак улыбнулся.

— Началось с того, что нам с Лютиком нечего было есть, и мы решили наловить рыбы.

— Надо понимать, вместо рыбы ты поймал Йеннифэр?

— Не совсем так. Я расскажу, как было. Но, если не возражаешь, после ужина — я немного проголодался.

— Тогда пошли. Я взяла все, что требовалось.

Ведьмак направился к выходу, еще раз повел глазами по пещерной теплице.

— Нэннеке?

— А?

— Половина того, что здесь растет, не встречается нигде в мире. Я не ошибаюсь?

— Не ошибаешься. Больше половины.

— В чем причина?

— Если я скажу, что причиной тому милость богини Мелитэле, тебе, вероятно, этого будет недостаточно?

— Скорее всего, да.

— Так я и думала. — Нэннеке улыбнулась. — Видишь ли, Геральт, наше яркое солнце все еще светит. Но уже не так, как раньше. Хочешь, почитай книжки. А ежели не хочешь тратить на это времени, то, может, тебя удовлетворит, если я скажу, что хрусталь, из которого сделаны окна в кровле, действует как фильтр. Он отсеивает убийственные лучи, которых в солнечном свете все больше. Поэтому здесь живут растения, которых в естественных условиях нигде в мире не встретить.

— Понял, — кивнул ведьмак. — А мы, Нэннеке? Как с нами? Ведь и на нас светит то же солнце. Не следует ли и нам попрятаться под такие стекла?

— В принципе следует, — вздохнула жрица. — Но…

— Что «но»?

— Но уже поздно.

Последнее желание

1

Сом выставил усастую голову, сильно рванул, забился, взбурлил воду, сверкнул белым брюхом.

— Осторожнее, Лютик! — крикнул ведьмак, упираясь каблуками в мокрый песок. — Держи, черт…

— Держу… — прокряхтел поэт. — Мать моя, ну чудовище! Не рыба — левиафан! Жратвы будет, боги!

— Трави, трави, а то бечева порвется!

Сом прильнул ко дну, рывком кинулся вниз по течению, в сторону излучины. Бечева зазвенела, перчатки Лютика и Геральта задымились.

— Тяни, Геральт, тяни! Не отпускай, запутается в корнях!

— Бечева лопнет!

— Не лопнет! Тащи!

Они напряглись, потянули. Бечева со свистом рассекала воду, вибрировала, разбрасывала капли, блестевшие, словно ртуть, в лучах восходящего солнца. Сом вдруг вынырнул, закружил под самой поверхностью воды, напряжение бечевы ослабло. Они принялись быстро выбирать слабину.

— Завялим, — засопел Лютик. — Отвезем в деревню и велим завялить. А головизна пойдет на уху!

— Осторожнее!

Чувствуя под брюхом мелководье, сом вывалился из воды до половины двухсаженного тела, дернул головой, хлестнул плоским хвостом, резко ринулся в глубину. Перчатки снова задымили.

— Тяни! Тяни! На берег его, рыбью душу!!!

— Бечева трещит! Трави, Лютик!

— Выдержит! Не боись! А из головы… уху сварим…

Снова подтянутый ближе к берегу сом взвертелся и принялся яростно рвать бечеву, словно давая понять, что так легко не даст засунуть себя в горшок. Брызги взвились на сажень вверх.

— Шкуру продадим… — Лютик, упираясь и покраснев от натуги, тянул бечеву обеими руками. — А усы… Из усов сделаем…