И потащил меня в сторону ступенек, оторвав от земли, вроде я ничего не вешу. Я уж и брыкалась, и отбивалась, как могла:

— Троглодит хренов, отпусти!

Прижал меня к стене, навалившись всем телом, здоровый бычара:

— Какую часть фразы про то, что мне надо ехать, ты не поняла?

Его лицо слишком уж близко, я даже чувствую запах формалина. Хорошо хоть не серы. Ну дьявол же воплоти. Такое странное ощущение.

— Успокоилась? — смотрит вопросительно.

— Отпусти! — я бью его по колену. Ну это ничего не дает, так и держит меня. Да так грубо и сильно, что и дыхнуть невольно. И вдруг резко отстраняется.

— Послушай сюда, гидра лирнейская, будешь так себя вести, я тебя не только в морге закрою…

— Ой, не пугай только. Поскольку я не боюсь тебя, Иван Страхов!

— Иди работай, дурёха, а то очень много сил тратишь на психи, направь энергию в мирное русло!

— А ты мне не указывай, что делать, тоже еще начальник выискался…

Немного отдышалась и показала вслед этому демону жестом, что я думаю о его замечании.

На кафедру поднялась в плохом настроении.

— Привет, — сказал молодой человек, который брал папки из шкафа.

— Привет, — ответила я автоматически.

Передо мной был умопомрачительно симпатичный парень: высокий, статный, с фигурой атлета, светлые вьющиеся непослушные волосы и полные света глаза. Ну не мужчина — сам Аполлон. Я даже подвисла.

— Ты жива? — он подошел поближе, — я Леня, а ты?

— Алена... Алена я, — запнулась.

— А новый секретарь, очень приятно, Аленушка!

Он так произнес моё имя, что ноги подкосились.

— У тебя все нормально?

— Да что ж нормально, — вот просто захотелось ему пожаловаться, — меня этот черт Страхов сегодня в морге запер.

Леня рассмеялся:

— Ох, и начальник у меня, выдумщик.

— Какая-то жестокая выдумка!

— Да он бы тебя потом выпустил…

— Ага, а мужик там, под простынёй, я чуть не сдохла, когда он встал.

— Ой, это Харон или Хрон, как мы его называем, наш санитар, бывает, напьется с вечера и так отдыхает. И трупы, и запах ему нипочём.

— Предупреждать же нужно… Твой Страхов решил меня со свету сжить.

— Да не переживай, это он поначалу так, а потом увидишь, он мужик конкретный и хороший.

— Ага, когда спит зубами к стенке…

— Ну это только ты можешь проверить, — подмигнул мне загадочно. Такой красивый, а пошляк.

— А не испить ли нам, Алёнушка, кофею за знакомство, да с коньячком.

— Я не пью, — памятуя последние события, отказалась.

— Не пить — вредно. Так можно обезвоживание заработать. Так кофе?

— Только без коньяка, пожалуйста.

Леня вышел за дверь. И вроде свет погасили. Одно слово — лучезарный.

Давно я так не очаровывалась. И как у ТАКОГО начальника может быть ТАКОЙ подчиненный? Загадка.

Леонид вернулся с двумя стаканчиками с кофе. Подсел ко мне и протянул один:

— Вот твой без коньяка, как и просила!

— Пасиб, — я улыбнулась ему самой своей очаровательной улыбкой. Какой же он… Алена, не плыви, а то уж слишком заметно.

— А ты — красивая девочка, — Леня положил свою руку на мою, — откуда у нас такое солнце в нашем «подземном царстве»?

— Спасибо, и ты тоже очень ничего. Прям из филологического, — скромно ответила я.

И даже очень-очень ничего!

— А давай дружить, Аленушка! — Леня посмотрел на меня своими искрящимися глазами.

— Вот так и сразу…

— Ну я ж тебя не замуж зову… так и сразу.

Жаль, что не замуж, если честно. И расплылась в глупой улыбке.

***

В заботах и постоянных спорах со Страховым прошла неделя. Ох, и бесит меня этот черт: то не так напечатала, то не туда отправила. Достал! Мой телефон был красным от его звонков с поручениями. И если бы не Леня, я вообще б с ума сошла. Между тем приближалась пятница — день моего выпускного.

— Ты помнишь, что мы вечером гуляем? — зашел Леня.