Принуждение - Каролина Дэй (2020)

Не знаю даже. Ему так и сказать, что в моей постели был один единственный парень, с которым, казалось, перепробовали все, пока не надоели друг другу? И что значит мало опыта? Мало половых партнеров или мало половых контактов? Он меня путает. Пугает. Обескураживает. Заставляет краснеть при упоминании интимной жизни.

Позади раздается какое-то шуршание, его руки крепче сжимают плечи, медленно стягивают остатки рубашки скользящими движениями.

— Ты не ответила, — его голос звучит ближе. Почти возле уха.

— Нет…

Пальцы ловко расстегивают лифчик, снимают его вместе с рубашкой. Так же мучительно медленно, заставив затаить дыхание. Становится еще холоднее. Мурашки покрывают тело сверху, там, где его не скрывает одежда, дрожь все не прекращается, а в голове лишь одна мысль.

Чтобы эта испытание нервных клеток на выживание поскорее закончилось.

Закончился этот опрос, наша встреча, день. И контракт, который следует прочитать. Чтобы он тоже завершился и стал недействительным.

— Тогда почему ты краснеешь, как девственница?

Хмм… Наверное, потому что сижу с голой грудью перед тобой, о, прекрасный незнакомец, и не знаю, что ты со мной сделаешь. Ах да, ты ж обещал доставить удовольствие и не выпустишь, пока я не истеку соками от ласк.

— Отвечай честно, — руки не двигаются, остаются на предплечьях.

— Потому что мне… страшно.

— Доверься. Мы еще не раз встретимся. Тебе будет легче, если ты расслабишься и забудешь обо всем, — переходит на хриплый шепот.

Нет, он серьезно полагает, что я буду желать этого гиперсексуального мужчину сутками напролет? Понимает хоть, о чем просит? И не факт, что он гиперсексуальный. Вдруг такой же, как Джаред? Не то, что некрасивый, а…

Непривлекательный лично для меня.

Но кто меня будет спрашивать, когда…

— Ах, — неожиданно срывается с губ, когда его ладони переползли на грудь и едва задевают затвердевшие вершинки.

— Нравится? — сильнее сжимает чувствительную плоть. А я даже ответить ничего не могу. Мне бы возмутиться и накричать, но не имею на то права. Мне заплатили, я должна терпеть. — Не молчи.

— Не знаю…

Зато он, видимо, знает. Одна ладонь отпускает грудь, скользит по плоскому животу, к границе между прохладной кожей чуть ниже пупка и грубой тканью юбки. Спускается по шву юбки, задирает ее практически до талии. Застывает на месте. Снова заставляет дышать урывками от неожиданности. От незнания того, что же твориться в его голове, и что же он предпримет дальше.

— Ты очень красивая, Донателла. Очень чувствительная. Если бы ты видела, как хороша сейчас, как твое тело требует ласки, взглянула бы на возбужденные соски…

Это от холода в квартире.

— На то, как часто ты дышишь…

Это от стресса.

— И как часто кусаешь нижнюю губу…

Это чтобы не сказать лишнего и не остановить сей процесс, а главное, бабки не потерять.

— Мокрая.

Это от… нет, я не настолько сильно испугалась, умею сдерживать позывы организма, знаете ли.

Он почти не касается меня там, между ног, лишь проводит едва ощутимую дорожку по плоти и ведет обратно. Так же легко. Вновь вздрагиваю. Черт! Когда он остановится? Когда перестанет сильнее сжимать сосок и давить на клитор. Дискомфортно. Страшно. Неизвестно. Сердце бьется, как бешеное, будто кросс на физкультуре пробежала. Тепло.

— Хорошая девочка.

Кто-то сверху, похоже, услышал мою просьбу — мужчина убирает руку с груди и между ног, поднимается и отходит от меня. Снова прохлада накрывает меня легкой вуалью, но уже все тело, а не только верх.

— На диване лежит одежда, рядом с ним контракт. Ты должна подписать его до нашей следующей встречи. С работы должна уволиться к концу дня. Ключ вернешь консьержу. Можешь снять повязку, как только хлопнет дверь.