Дурная кровь - Даха Тараторина (2020)

Служитель сложил ладошки на груди и вскинул серы очи к закопчённому потолку:

— Трое даровали мне прозрение! Я был слеп и глух, недостаточно усердно молился, и высшие силы оделили своего слугу полугодом уединения! Они защитили меня от мирских соблазнов, я же в скудоумии своём потратил время на попытки объясниться с младшим служителем! А ведь мог бы посвятить его куда более важным вещам! Мог бы очищать дух с тем же усердием, с каким брат Санторий сейчас очищает котлы!

Брат Санторий, на котором тут же остановились три взгляда, лучезарно улыбнулся и с неисчерпаемой радостью скрежетнул щёткой по таре, хранящей ещё прекрасный аромат глинтвейна.

— Да благословенна будет Троица Богов, — процедил он сквозь зубы, — за то, что вы, брат Плессий, вернулись к нам. Уж теперь-то паства будет счастлива и снова к нам повалит!

Служитель сёрбнул водой в чаше и с прискорбием отметил:

— Удержать паству ничуть не легче, чем привлечь. Не вини себя, брат, за то, что не сумел поддержать огонь веры в их сердцах в моё отсутствие.

— Пока вы не напомнили, брат, я и не собирался, — Санни провёл щёткой по котлу с таким видом, точно хотел перерезать начальнику горло. — Но теперь уже вряд ли сумею избавиться от этой мысли.

— Ничего-ничего, мы отчистим храм от пыли и грязи, подновим алтарь, заделаем трещины в стенах…

— Мы? — подозрительно уточнил Санни.

— Я возьму на себя тяжёлую ношу: стану молиться и восхвалять твой труд, брат!

— А может лучше я помолюсь, а вы с извёсткой по коридорам побегаете?

Плессий усмехнулся, словно услышал хорошую шутку и погрозил пальцем подчинённому.

— Подадим пример селянам постом и жаркой молитвой, — экзальтированно перечислял старший служитель предстоящие радости сотрудничества с высшими силами, — станем отшельниками, пожертвуем неимущим все заработанные храмом деньги…

Санни тоскливо погладил упитанное пузико, прощаясь с ним.

— И на что ж нам тогда его ремонтировать, если все деньги пожертвуем?

— Боги не оставят нас, — смиренно хрустнул сухариком спасённый лютозверь.

Глаза Санни лезли всё выше на лоб, рискуя приблизиться к старательно замаскированным залысинам.

— Верд, друг мой, — ласково позвал он охотника, — слова господина Плессия вдохновили меня прочитать пред ликами богов Житие первых послушников. Не составишь компанию?

Охотник рассудил, что от него не убудет, воздержись он от скудной трапезы.

— Ну пошли.

— А как же завтрак? — искренне озаботился Плессий. — Разве я могу оставить голодными присланных Богами путников?

Верд постучал по столешнице куском хлеба, скривил в ухмылке край рта и бросил сухарь обратно в общую миску.

— Попоститься вдруг захотелось.

— А вы точно-точно не знаете, кто вас проклял? А удобно с такими зубищами ходить? А где вы днём прятались? А людей кушать хотелось? — возбуждённо тараторила позади Талла, и беглецы прибавили ходу, пока Плессий не рванул «читать духовные книги» вместе с ними.

— Не забудь снять паутину в алтаре, — успел напутствовать послушника служитель, но Санни только приложил ладонь к уху: «ась? Не слышу, брат!»

До алтаря они так и не дошли. Пониженный до послушника бывший служитель храма Трёх Богов свернул раньше, увлекая за собой приятеля, и юркнул в низкую дверцу.

— Помощ-щ-щ-щнички, — прошипел он, вручая Верду огромную холщовую суму. — Спасли от лютозверя, называется! Да лучше б я с нелюдем под одной крышей жил, чем с этим святошей!

— Так ты и жил, — резонно возразил приятель, подставляя торбу под вяленое мясо, мешочки с крупами и овощи.