Одиночка - Ерофей Трофимов (2021)

– Скажи, пусть арбу прямо по улице гонят. Там покажут, – ответил Матвей, с усилием отодвигая воротину в сторону.

Горец жестом указал вознице направление, и тот ткнул ослика палкой. Скрипнув, арба вкатилась в станицу. Следом за ней двое молодых парней, спешившись, двинулись по улице, держа руки на рукоятях кинжалов. Проводив их взглядом, Матвей встал так, чтобы между ним и горцами оказался столб ворот. Пусть не высокий и не очень толстый, но хоть какое-то укрытие от первого выстрела.

– Умный джигит, – одобрительно усмехнулся горец, заметив его маневр. – Сколько за их коней хочешь?

Матвей замер, не понимая, о чем речь. И только спустя минуту сообразил, что речь идет о выкупе коней, на которых приехали убитые.

– Давай по двадцать рублей серебром за каждого коня, а тела я тебе так отдам, – решившись, предложил он.

– Почему? – удивился горец.

– Неправильно это, за мертвых деньги брать, – помолчав, высказался парень. – Не по-божески. Вы люди книги. Мы тоже. И нигде в книге не сказано, что так делать можно. У вас горе. У нас тоже горе. Неправильно это, – закончил он, запутавшись в собственных мыслях. Риторика никогда не была его сильной стороной.

– Молодец, джигит, – хлопнув себя ладонью по колену, одобрил горец. – Хорошо сказал. Так будет, – с этими словами он вытащил из-за пазухи увесистый кожаный мешочек и, коротко размахнувшись, перебросил его парню. – Сто монет, как сказал. Приведи коней.

– Арба проедет, приведу, – кивнул Матвей, то и дело оглядываясь на станицу и в любой момент ожидая выстрела.

Встретить горцев должна была Параша. Парень зарядил ей кремневое ружье, с которым старушка управлялась на удивление ловко.

– Не бойся, – понимающе усмехнулся горец. – Они только тела возьмут. Я не воевать приехал. Мое слово – закон.

Словно в ответ на его высказывание в конце улицы появилась арба, за которой спешили двое грузчиков. Дождавшись, когда они покинут территорию станицы, Матвей наполовину прикрыл воротину и отправился на двор к Никандру, куда увел добытых коней. Быстро отвязав животных от коновязи, он порадовался про себя, что не стал снимать с них седла, и повел всю пятерку к околице.

– Забирай, – протянул он поводья горцу, так и стоявшему у ворот.

– Джигит, урус, – скупо улыбнулся тот, забирая поводья коней. – Меня зовут Махмад-ходжа.

– Елисей, – представился парень местным именем. – Ты правда ходил в Мекку пешком? – не удержавшись, спросил он.

– Знаешь наши обычаи? – удивился горец.

– Я здесь родился, – пожал Матвей плечами.

– Да. Пешком ходил, – кивнул Махмад.

– Хорошее дело, – нашелся парень. – Нам в Иерусалим так просто не пройти. Турки не пускают. Много паломников наших у них рабами стало. Не думают турки, что против воли Бога идут.

– Все в руках Аллаха. Если сильно веришь, дойдешь, джигит, – улыбнулся в ответ горец и, разворачивая коня, громко, так, чтобы слышали его попутчики, добавил: – Живи спокойно, Елисей. Мой род в твой дом не придет больше. Это тебе я, Махмад-ходжа, обещаю.

– Ас-салам, – только и нашел, что ответить Матвей.

– Джигит, урус! – расхохотался горец и пришпорил коня.

– Чего это он такой радостный уехал? – раздался спустя несколько минут вопрос, и Матвей, провожавший гостей задумчивым взглядом, развернулся к бабке.

– Получилось с ним правильно поговорить, – устало вздохнул парень. – Зато слово дал, что из его рода к нам больше никто не придет.

– Да ты никак ему его бандитов бесплатно отдал, – вдруг вскинулась бабка.

– За коней сто рублей взял, а тела отдал, – кивнул Матвей.

– Ай да внучок, ай да хитрюга! – рассмеялась Степанида. – И честь свою показал, и внакладе не остался.

– Откуда чести взяться, ежели мертвыми врагами торговать? – не понял Матвей и, почувствовав слабость, прислонился плечом к воротине.

– Ты чего, внучок? – всполошилась бабка, заметив его состояние. – Неужто поплохело?