Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

Олейников на секунду отвлекся на кого-то из вошедших, снова приветственно подняв руку.

– Извини, о чем ты спросил?

– Ты общался с этим Иваном прежде? – повторил Макар.

– Ну, смотри: Нина время от времени устраивала у себя то, что она окрестила «суаре». Я бы назвал это сабантуем. Круг ее знакомых был очень велик, она видела себя кем-то вроде хозяйки салона, хотя я сказал бы… – Он с виноватой улыбкой развел руками и закончил: – …что эти притязания не были оправданны. Посуди сам: трехкомнатная хата в Москве в наши студенческие времена была редким подарком. И никаких ограничений! Выпивка, музыка, девушки… Мы беззастенчиво пользовались приглашениями Нины, не слишком-то считаясь с ней самой. Она не высказывала недовольства происходящим. Ее вдохновляло, я думаю, само присутствие молодежи. В те времена, когда я бегал в студентах, ей было уже под шестьдесят. Древняя старуха в наших глазах! Я был, конечно, по отношению к ней редкой скотиной. Нет, внешние правила приличия не нарушались, ничего такого! Мы притаскивали немудрящую закусь, первые двадцать минут все тосты поднимались за хозяйку… Нина со скромным, но царственным видом кивала нам. Затем уходила к себе, и тут-то начиналось настоящее веселье. Меня Нина приглашала, потому что, как я тебе сказал, они с мамой близко приятельствовали, она была кем-то вроде наставницы, лоцмана в бурных водах актерского бытия. Моя мать вообще предпочитала подруг старше нее…

Илюшин забеспокоился, что Егора сейчас опять снесет в воспоминания о Лиане.

– Значит, на этих вечеринках появлялся и ее племянник? – спросил он.

– Пару-тройку раз, – небрежно ответил режиссер. – Нина старалась не смешивать контексты. Ее родные проходили по одному ведомству, студенты вроде меня – по другому, коллеги – по третьему. Но племянник есть племянник, и, конечно, время от времени я его там замечал. Он к нам тянулся. Что и неудивительно! Я единственный пришел с режиссерского факультета, а остальные-то были с актерского: талантливые, раскрепощенные, просто красивые, в конце концов… Особенно девушки. Между прочим, я изредка становился свидетелем удивительных превращений, когда нам удавалось подбить Нину показать ее мастерство. Перед зеркалом сажали кого-нибудь из наших девчонок – будущих див, красоток, – и Нина брала в руки «инструмэнт». И вот оно, чудо: несколькими точными движениями она преображала их. Красивое становилось прекрасным. Или наоборот: теряло привлекательность. Положит Нина под глаза серые тени, опустит двумя штрихами карандаша углы рта, – и перед тобой изможденная колхозница, а не рафинированная москвичка. Ты ведь знаешь, что слово «гример» происходит от греческого «grimo», то есть «морщина»? Нина, кстати, часто повторяла, что не морщины старят лицо, а помятость.

Егор выпрямил спину, вытянул вперед подбородок и проговорил старческим, но твердым голосом:

– «Девочки, ваша красота не на лице! Ваша красота между лопатками». Она имела в виду, что спина должна быть прямой, а шея гибкой. Показывала маме специальные упражнения, чтобы кожа дольше не обвисала. Ну, это не пригодилось.

Илюшин окончательно убедился, что Олейникова, как ослабевшего пловца, сносит течением на одни и те же камни.

– После убийства Нины Тихоновны ходили разговоры, что ее убили из-за драгоценностей… – начал он.

– Да это полная чушь! – с неожиданной резкостью оборвал Егор. – Извини. Догадываюсь, кто распускает эти слухи… некоторым лишь бы сделать приключенческий фильм из чужой жизни и смерти! Добавить живописности, как они ее понимают.

– То есть не было драгоценностей?

– У Нины был мельхиоровый комплект, серьги и кольцо с малахитом – для повседневной носки. И на выход, как она выражалась, серьги «малинки», к которым прилагалось жемчужное колье. Нина говорила, что блеск бриллиантов в ушах ни от кого не скроет, как мало волос осталось на голове. Хотя однажды…

Егор замолчал и нахмурился.

– Однажды? – вопросительно повторил Макар.