Sapiens. Краткая история человечества - Юваль Ной Харари (2011)

На Ближнем Востоке люди появились примерно 70 тысяч лет назад. 50 тысяч лет они успешно обходились без сельского хозяйства. Природных ресурсов хватало, численность людей поддерживалась на приемлемом уровне. В сытые годы люди рожали больше детей, в неудачные – меньше. У людей, как у большинства млекопитающих, работали гормональные и генетические механизмы, контролировавшие процесс размножения. В сытые времена девочки раньше достигали полового созревания, и шанс на оплодотворение повышался. В голодную пору половое созревание задерживалось, и шансы на беременность снижались.

К этим природным механизмам контроля рождаемости добавлялись и социальные. Для кочевников младенцы и малыши, которые передвигаются медленно и требуют лишних забот, – бремя. Женщины старались рожать не чаще, чем раз в три-четыре года. Они держали детей у груди весь день напролет до позднего возраста (круглосуточное сосание груди существенно снижает шансы нового зачатия). Применялись и другие методы: полное или частичное половое воздержание (тут могли пригодиться табу), аборты, а порой и детоубийство25.

На протяжении этих долгих тысячелетий люди порой ели пшеницу, однако особой роли в их рационе злаки не играли. Примерно 18 тысяч лет назад закончился последний ледниковый период и началось глобальное потепление. Средняя температура воздуха росла, увеличивалось и количество осадков. Новые климатические условия оказались идеальными для ближневосточной пшеницы и других злаков, они размножились и распространились. Люди стали употреблять в пищу больше пшеницы – и поневоле сделались ее рекламными агентами. Колосья прямо с поля в пищу не употребишь: зерно нужно обмолотить, размолоть, желательна также термическая обработка. Итак, набрав колосьев, люди возвращались в свой временный лагерь и там принимались за работу. Зерна пшеницы были мелкими, их было много в каждом колосе, и по дороге в лагерь часть семян рассыпалась. В результате поблизости от лагерей, на облюбованных людьми тропах, пшеницы вырастало все больше.

Способствовало ее распространению и подсечно-огневое земледелие. Огонь уничтожал деревья и кустарник, и пшеница единолично присваивала себе солнечный свет, воду и питательные вещества. Там, где пшеницы оказывалось особенно много, где водилась дичь и имелись в изобилии другие источники пищи, люди могли разбить лагерь и осесть на сезон, а то и вернуться в следующем.

На первых порах период оседлости длился всего месяц, пока собирали урожай. В следующем поколении лагерь задерживался еще на неделю сверх месяца, потом на две и постепенно превратился в деревню. Следы таких поселений обнаруживаются во многих точках Ближнего Востока, особенно в Леванте, где с XIII по X тысячелетие до н. э. процветала натуфийская культура. Представители этой культуры были охотниками и собирателями, они использовали в пищу десятки диких видов животных и растений, однако уже поселились в деревнях и значительную часть времени тратили на сбор и обработку дикорастущих злаков. Они строили каменные дома и амбары, запасали зерно на голодные годы. Натуфийцы изобрели новые орудия труда: каменные серпы для жатвы, каменные ступы и песты, чтобы перетирать зерна.

После середины X тысячелетия наследники этой культуры продолжали собирать и обрабатывать зерновые, но они также научились культивировать их все более изощренными способами. Собирая урожай, они оставляли часть семян в поле, чтобы те проросли на следующий год. Выяснилось, что урожай заметно увеличивается, если закопать семена глубоко в землю, а не просто рассыпать их на поверхности почвы. Тогда люди принялись рыхлить и пахать землю. Затем они научились пропалывать поля, оберегать всходы от вредителей, поливать их и удобрять. И чем больше усилий затрачивалось на сохранение урожая, тем меньше времени оставалось для сбора дикорастущих растений и для охоты. Так охотники-собиратели превратились в земледельцев.