Судьба по книге перемен - Татьяна Устинова

Она быстро и радостно собралась – узкие туфли, новые джинсы и белая рубаха с кружевами полезли в рюкзак, в этом она станет проводить свой вечер-люкс. Штаны с отвисшей задницей, на которой напечатаны какие-то загадочные цифры, – страшно модная нынче штука, широченная толстовка, которая даже на здоровенной Мане выглядела как с мужского плеча, кроссовки и кепка. Ужин и миска Вольдемара.

Всё, она готова!

– Тётя, я ухожу!

Эмилия показалась в коридоре, уже облачённая в рабочий костюм, то есть в восточные одежды, балахоны и чалму.

– Ты взяла зонт? Будет ливень.

– Этот прогноз в телефоне всегда врёт.

– Мария, возьми зонт.

Брать зонт Мане было решительно не с руки – у неё рюкзак и бультерьер, – и она сказала, что ей достаточно кепки и капюшона толстовки.

– Как хочешь. Вымокнешь сильно.

– Ты позвонила в «Асторию», тётя?

– Конечно же! Тебя там ждут.

Тётка с племянницей расцеловались, и Маня помчалась вниз – от её поступи задрожали цветы на подоконнике лестничной площадки.

До парка на Елагином острове Маня доехала на такси – мимо интерната на улице Савушкина, где когда-то учился её отец. Тогда интернат был специализированным – для одарённых детей, – и брали только гениальных мальчиков и девочек. Маня всякий раз старалась пройти или проехать мимо этой школы, как в детстве, когда проезжала или проходила вместе с родителями и мама всегда кричала школе «ура!».

Мама тоже была весёлой. Как Маня.

Им с Волькой удалось благополучно прошмыгнуть в парк. На этот раз сторож оказался на месте, но, заметив Маню с Волькой, тут же сделал вид, что не видит их, – принялся болтать с садовницами, которые возились на клумбе.

С собаками нельзя, но как бы можно.

Некоторое время Маня ещё оглядывалась, нет ли погони, а потом вздохнула с облегчением, расправила плечи и припустилась бегом.

Волька мчал впереди, натягивал поводок, перепрыгивал небольшие лужицы, а глубокие брал с ходу, вброд.

Ничего, ничего, в «Астории» отмоемся!..

Парк был старый, заросший, полный зелёного аквариумного света – от высоченных лип, смыкавших кроны над аллеями. В сторону Финского залива уходили ряды елей, земля под ними была густо устлана иголками и скорлупками от шишек, там и сям натыканы таблички, извещающие о том, что здесь территория белок. Где-то далеко-далеко играла музыка, и Мане она очень нравилась.

Решено было идти к Финскому заливу, а потом в обратную сторону, к дворцу, сделать круг и выйти с другой стороны парка, где набережная.

Залив уже виднелся между деревьями, серый, всклокоченный, как неухоженная старуха, когда хлынул дождь.

Он не пошёл, а именно хлынул – липы загудели тревожно, ветер наддал, с неба полило, и словно вихрь закрутился в кронах, полетели ветки и посыпались листья.

Маня и Волька повернули было обратно, но кругом парк и никакого укрытия поблизости! Вмиг они нашли дерево пораскидистей и забрались под него. Волька смотрел на Маню с недоумением – что такое случилось? Кто и зачем поливает их водой?

Дерево долго не сдавалось, но в конце концов с веток тоже полило, кому-то точно за шиворот, кому-то прямо на шкуру!

– Вот это да! – перекрикивая шум бури, воскликнула Маня, стараясь быть жизнерадостной и немного успокоить встревоженного Вольку. – Вот это мы с тобой влипли!..

Ещё была некоторая надежда, что дождь кончится и они доберутся до стоянки такси, но вскоре стало ясно, что непогода только разгуливается – ветер немного стих, зато дождь пошёл долгий, сильный и монотонный.

Маня решительно не знала, что делать.

То есть понятно, что нужно выбираться, и уже ясно, что они промокнут – до трусов, до шнурков, до нитки! Но непонятно было, куда именно выбираться – в таком виде их вряд ли посадят в такси, а пешком до центра не дойдёшь!..

И всё же нужно что-то делать.

– Пойдём, дорогой! – бодро сказала Маня бультерьеру. – Ты уж меня прости, но ничего не попишешь.