— Да, — выдохнула Оливия. — Да. Как хорошо… В точности, как я себе представляла… — Закрыв глаза, она вонзила ногти ему в спину.

Не рядом с крыльями, но даже это подстегнуло Аэрона. Он собирался лишь погладить вход в ее лоно, но этот вздох… похвала… ласки… Его желание вышло на новый виток, и он ввел палец внутрь ее тела. «Осторожнее». Оливия, впрочем, не возражала. Наоборот, ей, похоже, нравится.

— Да, — простонала она и потерлась коленом о его бедро. — Еще.

Не в силах сопротивляться — с ней всегда будет так? — Аэрон погрузил в нее второй палец. Оливия извивалась и царапалась — возможно, даже поранила ему спину до крови. Член его оставался в джинсах, хвала богам, в противном случае уже проник бы в ее лоно.

Нет, не так. Член оставался в джинсах, проклятье богам, в противном случае уже проник бы в ее лоно.

В ее лоно. Ему мучительно хотелось овладеть ею.

После того как Оливию захлестнет оргазм в его объятиях и она будет умолять и выкрикивать его имя, ему придется от нее избавиться. Уж слишком много от нее хлопот, она затуманивает его здравый смысл, отвлекает его.

«Незапятнанной, — напомнил себе Аэрон. — Отвези ее в город незапятнанной».

«Оставь ее здесь», — захныкал Ярость.

«Я же велел тебе заткнуться!» — рявкнул в ответ Аэрон, не желая враждовать ни с собственным демоном, ни с собственными желаниями.

«С чего это Ярость так расшумелся?» — снова удивился Аэрон. Всего-то из-за женщины, а не из-за стремления кого-то наказать. Да, он уже догадался, что демону нравится то, что собой представляет Оливия. Рай. Как бы это ни было странно. Но такая настойчивость…

Неужели демон похож на него больше, чем он полагал? Они оба любят и ненавидят то, что делают и как убивают. Аэрон всегда считал, что демону нравится безумная жажда крови — как и вытекающие из этого последствия. Но что, если Ярость всегда был так же беспомощен, как сам Аэрон? Так же отчаянно жаждал освобождения?

— Аэрон?

— Да? — процедил он сквозь зубы, когда голос Оливии оторвал его от размышлений.

— Ты остановился, — заметила она, тяжело дыша. — Я хочу еще. Продолжай, пожалуйста.

Она вернулась к своей прежней вежливости. Очаровательно. Но он не хотел слышать, как она просит большего; это лишь ослабит его решимость. И демона он тоже слышать не хочет.

Аэрон заставил замолчать их обоих единственным доступным ему способом: накрыл губы Оливии поцелуем.

Как и всегда, он старался быть нежным, насколько это возможно, но Оливия сдерживаться не собиралась и выгнулась ему навстречу, языком лаская его язык и сталкиваясь зубами.

Вскоре она уже снова стонала и извивалась под ним. Ей даже удалось запустить руку к нему в джинсы и сжать член. Аэрон зашипел от боли и наслаждения. Ее ласки были лишены нежности, а движения неумелы и немного резки, но прикосновения столь приятны, что он непроизвольно задвигался навстречу. Жестко, быстро, бесконтрольно.

Раздался стук в дверь.

Аэрон не остановился. Просто не мог. Оливия тем временем коснулась большим пальцем головки его члена, размазывая смазку, и через несколько секунд Аэрон готов был вознестись на вершину блаженства. На этот раз действительность им не помешает.

— Не останавливайся! — воскликнул он.

— Это так… еще… немного… — Она усилила хватку. — Аэрон.

Он снова дернулся от наслаждения и едва сдержал рев, когда стук в дверь повторился.

— Не смей останавливаться! — хрипло выкрикнула Оливия, проникая языком к нему в рот, царапая кожу ногтями и что было сил сжимая коленями его бока.

Пальцы Аэрона продолжали неистово двигаться в лоне Оливии. Она сильнее сжала его член, натягивая кожу, но, боги, как же сладка эта боль! Так чертовски сладка. Когда Аэрон снова нащупал большим пальцем ее клитор, Оливия закричала, громко и протяжно, с таким наслаждением, что его затопила волна гордости — а с гордостью пришла и собственная разрядка.