Темная страсть - Джена Шоуолтер (2018)

И выбраться оттуда не представлялось возможным.

— Гидеон. Гидеон, дружище, проснись. Тебе нельзя спать.

Он услышал голос Париса и хотел подчиниться… но не смог. Тьма была слишком плотной, обволакивала его, крепко сжимала, он почти тонул в ней. Затем Гидеон и правда пошел ко дну, потеряв все ниточки, которые еще удерживали его в сознании.

«Не могу дышать…»

Пелена разорвалась, и Гидеон жадно глотнул воздуха… но тут же отшатнулся. О черт, нет. Паук!

«Не успокаивайся», — посоветовал демон.

«Сам не успокаивайся!»

Гидеон прижался к стене, тяжело дыша и стараясь не завизжать, как девчонка. Чудовищный паук подползал все ближе, его восемь лап с силой впечатывались в землю, а похожие на бусинки глаза практически заглядывали в душу.

«Враг», — определил Ложь. Подразумевая, «друг».

Вряд ли. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Каждой клеточкой мозга, затуманенного чертовой паникой, Гидеон внезапно четко и ясно осознал, что тварь сейчас им пообедает. Уж лучше пусть его сожгут! Или повесят! Дьявол, да пусть хоть кишки выпустят, только не это!

— Я такой вкусный! — в отчаянии выкрикнул он.

Гидеон имел в виду прямо противоположное, но даже сейчас, во сне, не мог сказать правду. По крайней мере, так он сам считал. Он никогда не испытывал судьбу. И не станет. Во сне последствия могут оказаться такими же ужасными, как и в реальности. Боль, боль, сплошная боль.

Воспоминания о последнем случае, когда он отважился высказать правду, еще свежи в памяти. Несколько недель назад Гидеон признался охотникам в том, что на самом деле чувствует — ненависть — и что на самом деле хотел сделать — ранить, мучить, убивать их. А все потому, что его, который способен учуять неправду за тысячу миль, обвели вокруг пальца, заставив поверить, будто Сабин, хранитель Сомнения, погиб, пал от руки охотника. Как глупо. Но когда боль затопила сознание Гидеона, он сам вызвался стать добровольной жертвой пыток, чтобы спасти друзей. Разве еще немного мучений имеют значение?

Вот тогда-то он и потерял руки — их ему отпилили ножовкой. Теперь у него отросли культи с несколькими пальцами. Они были у него и во сне, поэтому он не мог нормально защититься от мистера Я-чертовски-голоден, который по-прежнему смотрел на него как на кусок говядины. И Гидеону не оставалось ничего иного, как метаться из угла в угол по снившейся ему комнате.

Вдруг стены комнаты стали сжиматься, сокращая пространство между ним и пауком.

Черт. Нет.

— Подойди ближе! — «Убирайся прочь!» — Ты же хочешь меня съесть. — «Ты не хочешь меня есть».

«Не успокаивайся», — повторил демон Лжи.

Времени раздумывать над странным поведением демона не было. Заостренная, точно клинок, волосатая лапа паука сильным движением метнулась в сторону Гидеона и распорола ему бедро. Видимо, конечность выделяла яд, потому что жжение от раны разлилось по всему телу, и Гидеон рухнул на колени, корчась в таких сильных судорогах, что едва не ломались кости.

— Сделай так снова, — прохрипел он.

«Заткнись, заткнись же!» Гидеон редко ненавидел своего демона. Чаще этот ублюдок ему даже нравился. Нравилось быть более сильным и жестким воином благодаря своему маленькому другу. Но не теперь, когда отчаянно хотелось проклясть чертова паука на вечные адовы муки.

Гидеон понятия не имел, почему так боится пауков. Этот страх жил в нем всегда.

Еще один удар паучьей лапы. Еще одна рана — на этот раз на спине, потому что Гидеон попытался увернуться. Жжение быстро разлилось по телу, мышцы скрутило. Кости в руке Гидеона действительно сломались.

— Еще, — повторил он, выплюнув слово сквозь сжатые зубы. — Еще.

«Не успокаивайся!»

Паук замер, склонил набок свою мерзкую голову, изучающе рассматривая жертву. Дерьмово! Гидеон не мог отползти прочь, не мог пошевелиться.

— Останься! — «Проваливай!»

Его тяжелое дыхание эхом раздавалось в ставших слишком тесными стенах.