Жизнь, по слухам, одна! - Татьяна Устинова (2008)

– Я его никогда не видел! Я не знаю, как он туда попал! Не знаю, клянусь! Я никогда… – Генке хотелось заплакать, но он понимал, что плакать перед этим мужиком не имеет смысла. Его не удастся ни убедить, ни разжалобить. Ужас пробирался все выше, и казалось, что щупальца этого ужаса ползают и шевелятся под кожей, как змеи. – Я никогда его не видел, клянусь! Я не знаю, как он туда попал! Я не знаю, не знаю!!!

– Ниночка, – пробормотала Катя, и губы у нее затряслись, – Ниночка, девочка моя…

Глеб перевернул журнал так, чтобы она не видела пистолет.

– Подожди, – сказал он ей, – не трясись. У этого, – он кивнул на Генку, – не было никаких мотивов! Слышишь, Катя?! Никаких, ни одного. И убить он не способен, разве ты не видишь?

– Но у него… пистолет, – она посмотрела на Глеба.

– Откуда у тебя в портфеле мог взяться пистолет?

– Мне его подбросили! – затараторил Генка, тараща глаза. – Ей-богу, подбросили! Враги!

– Какие враги, а?

– Откуда я знаю! Враги, враги кругом! Я живу в аду, сам не знаю, как я еще жив! Это враги, говорю же!..

– О господи, – пробормотал Глеб, – это не Катю, а тебя лечить нужно. Лоботомией. Когда ты в последний раз открывал портфель?

– А?

– Портфель когда открывал, спрашиваю!

– А… в кафе. Я был в кафе с девушкой и кошелек искал, а потом оказалось, что кошелек в пиджаке, а в портфеле его нет. Я все перерыл, и никакого пистолета тогда не было.

– Стоп, – перебил Глеб Звоницкий. – С какой девушкой ты был в кафе? С этой своей Илоной?

– Нет! Не-ет! Я был с Асей!

– Как?! Еще и Ася имеется?!

– Она тут ни при чем! Она святая! Я клянусь, что она святая!

– Откуда она взялась, эта святая девушка Ася?

– А она уже давно… Она сама ко мне подошла, мы познакомились, и я… ну, я совсем голову потерял, совсем! – Тут Генка ударил себя кулаком в грудь и сказал торжественно: – Это самая большая любовь моей жизни! Все остальное не имеет значения. Только она.

Глеб посмотрел на Катю, а Катя на него. Потом они оба уставились на Генку.

– Господи, – сказала Катя через некоторое время. – Ты, оказывается, такой дурак, Генка! Ты просто очень глупый человек. Как это я сразу не поняла?.. Это же так очевидно.

– Сама дура, – огрызнулся Генка Зосимов. – Па-адумаешь, какая умница нашлась!

– Тихо! – прикрикнул Глеб. – Где ты познакомился с этой Асей?

– В клубе! Клуб называется «Огюст и Ренуар», там часто вечеринки всяческие бывают! Концептуальные!

– Где она живет?

Генка пожал плечами, выражение лица у него сделалось мечтательное.

– Где-то в Гатчине. Она никогда не разрешала себя провожать, я ее только до поворота довозил. Она говорила, что у нее обстоятельства! И у меня тоже обстоятельства, и мы договорились, что никогда ни о чем не будем друг друга спрашивать и упрекать тоже не будем, потому что мы понимаем друг друга! А больше никто, никто не понимает!

– Да, – оценил Глеб. – Красиво. А как ее фамилия?

Генкина физиономия утратила мечтательное выражение и приобрела выражение недоумевающее. Фамилии Аси – олененка Бемби, небесного ангела, ниспосланного ему в утешение, – он не знал. Ему и в голову не приходило, что у нее должна быть фамилия!

– Вы сидели в кафе, потом ты ее довез до какого-то там поворота, и вы расстались, так?

– Да.

– В кафе пистолета у тебя в портфеле не было, так?

– Да, да!

– Она брала портфель в руки, эта твоя Ася?

– Не знаю, – растерялся Генка. – Кажется… кажется, брала. Он у нее на коленях стоял. Мы играли в игру.

– В какую, твою мать, игру?! – заревел доведенный до отчаяния Глеб Звоницкий. – Как вы играли?

Генка перепугался.

– Она загадывала вещи, а я должен был их отгадать. На ощупь. Ну, что это – духи, или салфетки, или записная книжка! Она держала вещь в сумке в своей руке, а я должен был нащупать и угадать, и если угадаю, она меня поцелует. Но я ни разу не угадал.