Игра Подсказчика - Донато Карризи (2020)

– Кто-нибудь сделал попытку составить психологический профиль? – У бывшего агента полиции невольно вырвался этот вопрос, она сама удивилась звуку собственного голоса. Она ведь поклялась, что не позволит себя вовлечь, но на мгновение инстинкт охотника возобладал.

Сочтя эту маленькую уступку очком в свою пользу, Шаттон поспешила ответить:

– Он оставил множество следов, в правомерности обвинения сомневаться не приходится: все указывает на неорганизованного субъекта, который действовал под влиянием порыва… Но он донельзя холоден, бесстрастен, он контролирует ситуацию. И так смирно, так спокойно ведет себя, что можно подумать, будто он все это предвидел с самого начала; и пока мы прилагаем все усилия, пытаясь хоть что-то понять, просто смеется над нами.

Мила вгляделась в фотографии, разбросанные по столу, хотя в руки брать не стала. Числа, из одной, максимум из двух цифр, покрывали каждый миллиметр кожи. Они были разного размера. Одни меньше, другие больше или четче прорисованы.

В этих операциях, осуществлявшихся годами, просматривался какой-то метод, некое тщание, внушающее беспокойство. Нет, это не простой психопат, решила про себя Мила. Мгновенный холодок пробежал у нее по спине.

– Зачем вы явились ко мне? – спросила она, отрывая взгляд от фотографий, словно пытаясь отделаться от них. – Не понимаю, чем я могу быть полезна.

– Послушай, Васкес…

– Нет, я не стану слушать, – взбунтовалась Мила, пресекая в зародыше всякие уговоры. – Понимаю, что у вас на уме: вам нужен кто-то, кто поможет найти тела Андерсонов. Может быть, специалистка по розыску без вести пропавших, давно ушедшая в отставку: даже если у нее ничего не выйдет, это не повредит репутации Управления. – В самом деле, оперативница, чудом избежавшая смерти во время последнего дела в своей карьере, как нельзя лучше послужит для СМИ отвлекающим фактором. Милу от этого тошнило. – Вам уже должно быть ясно, госпожа Шаттон, что я вам помогать не стану. Потому что я навсегда покончила с этим дерьмом.

– Я здесь не затем, чтобы просить тебя найти Андерсонов, – невозмутимо отозвалась Судья.

Мила осеклась.

– Я приехала сюда потому, что, вероятно, ты единственная можешь открыть нам, кто такой Энигма.

Мила не знала, что и сказать. А Шаттон принялась рыться в фотографиях.

– Среди вытатуированных чисел мы обнаружили одно слово. На левой руке, среди мешанины цифр, в потайном месте, в локтевой впадине, написано вот что…

Найдя нужную фотографию, Судья протянула ее Миле. Та, немного поколебавшись, взяла ее в руки и онемела.

Четыре буквы. Имя. Ее имя.

2

Зная, что заснуть не получится, Мила провела ночь, скорчившись на том же диване, с которого несколько часов назад Джоанна Шаттон бросила ей в лицо ненавистную правду:

– Вероятно, ты единственная можешь открыть нам, кто такой Энигма.

Отголоски этих слов все еще звучали в доме.

– Тебе не нужно будет с ним встречаться, – уверяла Судья. – Ты просто выслушаешь полный отчет обо всем, что мы о нем знаем, и поделишься своими соображениями: говорит тебе это о чем-либо или нет; потом с чистой совестью забудешь об этой истории.

– Почему вы так уверены, что татуировка означает мое имя, а не что-нибудь другое? – запротестовала она. – «Мила» может означать тысячу разных вещей, ведь насчет чисел вы тоже не можете пока сказать ничего конкретного.

– Возможно, мы ошибаемся, но должны попытаться.

Воззвав к ее чувству долга, Шаттон достигла цели.

Мила наблюдала, как пламя в камине постепенно затухает, пока оно не угасло совсем, оставив ее наедине с давно знакомым холодом.

В объятый тишиной дом проникал приглушенный шум леса. Ветер раздвигал кроны деревьев, прокладывая себе дорогу, а издали доносилась ленивая мелодия волн, чередой набегавших на берег озера.