Холодный мир - А. Риддл (2020)

– То, что вы видите у меня за спиной, похоже на погрузку отдыхающих для воскресного круиза, однако ничто так не далеко от правды, как это. Круизный корабль, который вы видите на экране, еще три недели назад назывался «Изумрудная Принцесса», после чего он был нанят правительством Его Величества и переименован в «Летнее солнце». Это один из сорока круизных кораблей, которые на протяжении какого-то времени будут эвакуировать жителей Великобритании в более теплые южные широты. «Летнее Солнце» отправится в Тунис, откуда пассажиров отправят в лагерь для эвакуированных вблизи Кебили. Этот лагерь является частью соглашения долгосрочной аренды между Соединенным Королевством и Тунисом. Такой же маршрут предстоит проделать жителям Норвегии, Швеции, Финляндии, России и Японии. Такая программа по спасению жителей Земли вызывает воспоминания об эвакуации в Великобритании во время Второй мировой войны, когда в результате операции «Пайпер» от угрозы нацизма было спасено три с половиной миллиона жителей…

Недвижимость на экваторе стала разлетаться как горячие пирожки. Такие места стали называться «зимними небесами». Все они находились ниже уровня моря и обладали аномально высокой температурой: Долина Смерти в Калифорнии, Эль-Азизия в Ливии, Вади-Хальфа в Судане, Деште-Лут в Иране и Кебили в Тунисе. Два года назад, если бы вы приехали в одно из этих мест и оставили бы утром открытую бочку с бензином, к обеду бы в ней ничего не осталось. Тогда это были пустоши, а сейчас – путеводные маяки надежды, оазисы среди Долгой Зимы. И миллионы людей беднеют на глазах, продавая все, что можно, лишь бы купить заветное место в таком лагере. Интересно, будут ли они там в безопасности.

Звучит сигнал, аналогичный прежнему, но с другой машины. Это не тот сигнал тревоги, который я жду.

Когда он повторяется в третий раз, я вытаскиваю простыни из трех сушилок и начинаю их сворачивать.

Моя работа – это стирка, и я занимаюсь ею два последних года, с тех самых пор, как приехал в Федеральный Коррекционный Институт Эджфилда. Как и две другие тысячи местных обитателей, я утверждаю, что невиновен. Но, в отличие от большинства моих здешних знакомых, я действительно невиновен.

Если я в чем-то виновен, то это явно что-то особенное, к чему мир еще не готов, и это пугает людей. Моя ошибка – или, если хотите, преступление – не свойственна человеческой природе. Люди вообще не любят того, что им незнакомо, и в особенности того, что может изменить окружающую их жизнь.

Занимавшиеся моим делом юристы нашли какой-то малоизвестный закон, и мое дело стало в нем прецедентом. Остальным же выразили мысль достаточно четко: такое нам не нужно.

Я был приговорен, когда мне был тридцать один год, а выйду отсюда в семьдесят. (В случае с федеральным преступлением условное освобождение невозможно). Если я буду хорошо себя вести, то смогу выйти на свободу после отбывания восьмидесяти пяти процентов моего срока.

Когда я только прибыл в Эджфилд, то придумал шесть вариантов побега. Дальнейшие размышления привели меня к выводу, что только три из них практически осуществимы и всего два имеют высокие шансы на успех. Что делать потом – вот в чем заключалась проблема. После осуждения мое имущество было конфисковано, и я не мог связаться с друзьями или семьей, не подвергнув их опасности. Весь остальной мир начал бы охотиться за мной и при встрече, возможно, попытался бы убить.

Так что я решил остаться и заниматься стиркой, стараясь даже в таком месте, как Эджфилд, не зря прожить свою жизнь. Такой уж я есть, хоть и понял это только здесь: человеческая природа – единственное, от чего мы не можем сбежать.

Каждый день несколько охранников поднимают нас на работу. Это меня беспокоит, и я знаю – почему: непонятно, делают ли они это по приказу правительства или по своей собственной инициативе.