Право на отцовство - Марина Кистяева

Он проснулся один!

И это было в стократ… интереснее!

Паша, прежде чем открыть глаза, прислушался.

Тишина.

Ладно, всё может быть. Но почему он не ощущает теплого дыхания рядом?

Черт! Паша по привычке потянулся к тому месту, где, по его предположениям, спала Таня и… ничего. Место рядом с ним пустовало. Тут волей-неволей проснешься.

Павел резко сел и нахмурился. Хорошо, что хоть голова не раскалывается. А то обычно утро в Вегасе начиналось именно с этой симптоматики. Бывало и с требовательного стука в дверь – это когда парни просыпались раньше его и жаждали продолжения банкета. На сегодня у них были другие планы, и вроде бы никто не планировал их нарушать.

Дольник снова прислушался и, когда не услышал ни тихих звуков, ни разговоров, ни шума воды, приглушенно выругался и встал.

Где носит его красавицу-жену? В люксе её нет.

Чтобы удостовериться в своей правоте, Паша целенаправленно обошел все комнаты, стараясь не закипать.

Нет её.

И не было.

Вот же ж!..

Мужчина стиснул зубы, гася вспышку недовольства, которая больше походила на зачатки ярости. А какой мужик адекватно отреагирует на то, что жена не ночевала в номере и шлялась непонятно где?

Это Вегас, детка! Тут может случится много интересного. Им ли не знать.

Чтобы не наворотить дел под эмоциями, Паша прошел в ванную, открыл отдельно стоящий душ и встал под прохладные струи воды. Хотел под ледяные, в последний момент передумал.

Закинув в себя таблетку от головной боли и решив пока повременить с алкоголем, Дольник обвязал торс полотенцем и вышел в большую гостиную.

И, как оказалось, вовремя.

Потому что смог наблюдать преинтереснейшую сцену.

Как его драгоценная супруга – снова, мать её ети, босая! – аккуратно, стараясь не шуметь, не делать лишних движений, закрывает за собой дверь. Туфли она держала в руке.

Паша встал, расставляя ноги на ширине плеч, и скрестил руки на груди.

Он ничего не говорил.

Этого и не требовалось.

Его драгоценная замерла, явно понимая, что в комнате больше не одна. Секунда… вторая, третья… Таня распрямила плечи и обернулась, улыбаясь самой подлизывающейся улыбкой.

– Привет, Паш.

Он молчал. Лишь вздернул кверху брови. Большего и не требовалось.

Таня осторожно поставила туфли и расправила складки на шелковом комбинезоне, который изрядно помялся за ночь гуляний.

– Ты уже проснулся, да? А завтракал? Что ты хочешь покушать? Давай я…

– Ты мне зубы-то не заговаривай, Рапунцель. Где изволила быть всю ночь?

Таня забавно открыла рот, собираясь ответить, потом, видимо, передумала, потому что, не сказав ни слова, протяжно выдохнула и разом обмякла.

– Паш, мы засиделись с девчонками. Заболтались. Потом поехали к Кэт. И я уснула.

– Надеюсь, в одиночестве? – поддел её мужчина. Он не мог удержаться, видя раскаяние в глазах жены.

Оно сразу же исчезло, сменившись искренним возмущением. Вот теперь он узнавал свою Рапунцель. А то стоит тут сама не своя! Непорядок.

– Дольник, вот сейчас в тебя полетит что-то тяжелое! Честное слово!

– Уверена?

– Ты сомневаешься?

Для пущей уверенности Таня потянулась к комоду, на котором расположилась непонятная статуэтка очередного скульптора-футуриста. Паша действовал быстро. Разделяющее его с женой расстояние он преодолел за считанные секунды. Поймал руку жены и рванул на себя. Таня коротко пискнула, пряча улыбку.

– Не думай, что так легко отделаешься, – прошипел мужчина, наседая на Рапунцель и вынуждая ту сделать шаг назад.

И мужчина не остановился, пока она не уперлась спиной в стену.

– Паш, ты чего, – прошептала она вмиг севшим голосом, когда муж ощутимо сжал её попку.

– Ты звонила домой? – спросил он, оглаживая округлые бедра. После родов они немного раздались, Таня переживала, потом успокоилась, приняла свою новую фигуру. Ему же всё нравилось.