Принцесса для зверя - Адалин Черно, Лили Ред (2020)

Соня тут же взобралась на второй этаж, забежала в комнату и натянула джинсы, кроссовки и розовую кофточку.

— Ну что, — улыбнулась девочка, — теперь выясним, кто лучше бегает?

— Давай, малявка, но просто так не интересно бегать. Если выигрываю я, то ты мне отдаешь свою самую любимую куклу.

— А если выиграю я? — спросила девочка.

— Так и быть я буду с тобой дружить, — с вызовом ответил Тимур.

— Бежим к тому дереву.

Они едва приготовились стартовать, когда услышали строгий голос отца Сони, Дмитрия Давлатова.

— Дети, идите ужинать, быстро.

— Папуль, пять минут, — крикнула дочурка, но отец был непреклонен.

— Нет, бегом. Потом доиграете, — его нельзя было ослушаться, поняла Соня и тут же поникла.

Она любила папу, но он всегда был строгим и непреклонным. Только мама могла смягчить его характер и выпросить у него что-то для Сони. Будь то дополнительное время для игр или смена секции для развлечения.

— Тебе повезло, папочка уберег тебя от проигрыша, — не удержалась девочка.

— Не мечтай, это он тебя спас, — не сдавался мальчик.

Глава 11

Наше время.

Я собираю свои вещи в чемодан, застегиваю его и достаю новый. Уже третий по счету. Оказывается, собрать все свои вещи и переехать не так-то просто, потому что собрала я их немало. За годы шопинга у меня собирается ворох платьев и кофт, шорт, штанов, костюмов. Я пыталась перебирать и отобрать только то, что мне понадобиться, но, как оказалось, мне нужно буквально все.

Я одновременно хочу и не хочу здесь оставаться. Меня больше ничего не держит в этом городе. У отца новая будущая жена, Тимур явно дал понять, что ему плевать на то, что скажут в прессе, а там, к слову, уже начался серьезный ажиотаж. Ну, еще бы. Я ведь не просто с парнем поцеловалась, а с самим Тимуром Байрамовым. Там уже всю мою подноготную достали, пошли статьи о “возможном разрыве известного боксера и богатой папиной дочки”.

Я читала не все, но то, что читала, мне не понравилось. Если останусь — еще минимум полгода буду видеть насмешки в лицах других. Моя репутация безвозвратно испорчена, а ему… плевать. Я зла на Тимура, но больше всего на себя за то, что вообще поверила ему и согласилась. В прессе, откуда-то, появились фото нашей поездки к моему отцу, а после и побег Тимура.

Я устало вздыхаю и сажусь на диван. От сборов я катастрофически устала, поэтому решаю, что мне нужно съездить в компанию и предупредить начальника об увольнении. Сегодня я взяла отгул, но завтра мне нужно выйти на работу, а я просто не могу это сделать, потому что, как представлю насмешки коллег, так сразу становится дурно. Да и самолет у меня назначен на конец недели.

Я достаю телефон, заказываю такси и иду собираться. Быстро крашусь, надеваю легкое платье, босоножки и выхожу на улицу как раз тогда, когда мое такси подъезжает к дому. Я запрыгиваю на заднее сидение и отворачиваюсь к окну. Мне грустно покидать столицу, потому что я привыкла к жизни здесь. Привыкла, но моя репутация быстрее восстановиться, если я уеду. Поговорят, да и забудут, а если останусь, уверена, влезу еще сильнее, потому что не смогу так просто смолчать.

Машина останавливается у офиса, и я тут же выхожу, направляясь в здание. Захожу в просторный холл, поднимаюсь на нужный этаж и подхожу к секретарше Генриха Илларионовича, которая сообщает, что он еще у себя, но уходит с минуты на минуту.

— Мне на пару секунд, — уверенно говорю я и жду, пока она известит начальника о моем прибытии.

— Генрих Илларионович, к вам Соня Довлатова, — говорит секретарша, нажимая кнопку селектора.

— Пускай заходит.

Я открываю дверь и вижу, как Генрих Илларионович собирает все документы в сумку и застегивает ее.

— Что-то случилось, Сонечка? — он, как всегда, добр ко мне и вежлив, ни разу не слышала от него грубого слова.