Огненный перст - Борис Акунин (2013)

Маленький человек промолчал, взгляда не отвел. Из всех северичей он один мог позволить себе оставить вопрос князя без ответа.

– Почему я тебе верю, волхв? – зарокотал Воислав, которому хотелось разгневаться – это состояние для него было привычнее неуверенности. – Почему слушаю?

Гребцы на передних скамьях, услышав в голосе князя закипающую ярость, сжались. Гад, однако, не оробел.

– Стрежень-город помнишь? – сказал он как всегда мягко и негромко. – Я тебя предупреждал. Не ходи на приступ. Не гони людей на стену. Надо ручей перекрыть. Без воды стреженцы сами вылезут. Ты меня не послушал. Сорок воинов зря погубил. Город не взял. Потом мы воду отвели. Через неделю они сами сдались. Без воды никто долго не может.

Оба изъяснялись короткими, очень простыми фразами, в которых не было лишних слов. У северичей, как и у других славян, многоречие было не в чести. Длинно говорили только ведуны и женщины, но и те показались бы людям из южных, менее суровых краев немногословными.

От приятного воспоминания гнев князя, так и не распалившись, прошел. Воислав улыбнулся.

– Я помню, волхв. Потом все говорили. Воислав мудр. Придумал город без крови взять. Нет воды, нет и крови.

И захохотал. Он часто повторял эту остроту. Северичи шутили редко. Выпив много хмельного меда, могли для веселья подурачиться, но острого слова сказать не умели. Шутку про кровь и воду когда-то первым произнес Гад, но князь давно забыл про это.

– Нет воды, нет и крови, – сказал он еще раз и снова засмеялся.

– А помнишь Лютово городище, княже? Как я сказал прикинуться послами? Будто с миром пришли?

– Помню. – Улыбка Воислава стала шире. – Мы убили Люта и всех его родичей. Как цыплят.

– И про грозу помнишь? Я сказал тебе: «Отойди от дуба». И в него попала молния. Вот почему ты мне веришь, княже. Я умею говорить с богами. Они слушают мои речи. И ты меня слушай. Кто ты был три года назад? Что у тебя было? Твой Градец, десять деревенек вдоль Бог-реки да лесные люди. А что лесные люди? Сегодня они есть, завтра в лес ушли. И нет их. Так было раньше. Без меня. Теперь разве так?

Князь засмеялся. Он уже не думал про море и про его пугающий край, за которым тьма.

– Теперь у меня много всего. Мне покорились все роды северичей. И голотичи. И прегордые любичи. Я вожу в поход тысячу воинов! И у каждого железный шлем, хороший меч, крепкий щит. У меня двадцать ладей. Девятнадцать, – поправился Воислав, и тень пробежала по его низкому лбу. Пробежала – и исчезла. – Я иду брать греческий город! За море иду! Я возьму много добычи. Никогда никто не брал столько добычи!

Он воодушевлялся всё больше. Хвастливые речи придавали ему силы.

– Я слушал тебя, Гад. И буду слушать. Ты всё знаешь. Ты умеешь говорить с богами. Ты хитрый. Ты умный, как змея. Кажется, тебя можно раздавить голой рукой. Но ты вывернешься. И укусишь ядовитым зубом. – Теперь князь смотрел на низкорослого собеседника с восхищением. – Потому тебя так прозвали: Гад.

Для северичей в этом имени не было ничего обидного. Один из лесных родов даже поклонялся змеебогу Гадуну, приносил ему в жертву откормленных мышей и лягух.

– Не зли змею – она не укусит, – сказал волхв. – Ласкай змею – получишь от нее дары. У тебя теперь много всего, княже. Возьмешь Керкинтий – будет еще больше. Нет никого богаче греков. У них ткани разные. Посуда. Серебро. Прозрачный кувшин помнишь? Он из стекла. У греков таких много. Вернешься с добычей – все тебе поклонятся. Древовичи, ладиничи, даже поляне. Все встанут под твою руку.

Вождь кивнул. Вот теперь он обернулся лицом к воинам, зная, что его гордый и спокойный вид придаст им бодрости.

– Я бы поплыл на греков прямым путем. Я не боюсь провести ночь в море. Но они… – Он показал на дружину. – Они не захотят. Они не привыкли к такой большой воде.

Гад не стал спорить.