Иван Московский. Первые шаги - Михаил Ланцов (2019)

– Теперь ты понимаешь – судьба у Рюриковичей тяжела. Кровь… она обязывает к борьбе. Если не с соседями, то с родичами. Поверь – это страшно. Жить, зная, что твой самый страшный враг – родич. Что, возможно, ты с ним рос рядом, а потом, по зрелости, именно он захочет перерезать твою глотку. Не жизнь то, а собачья мерзость. – А потом, тяжело вздохнув, добавил: – Кровь… опять кровь… столько крови вокруг…

– Власти без крови не бывает, – возразил митрополит. – К сожалению.

Ваня ничего не сказал. Он думал. Раз уж он вляпался в эту гнилую историю, то требовалось выпутываться как можно скорее. Требовалось срочно возвращаться обратно в Москву, дабы не позволить дяде удержать власть. И, главное, как можно скорее выжечь греческую партию. Она ведь притаилась после прошлой осени, а ныне вновь голову подняла при первой возможности. Давать им еще один шанс было бы глупо.

Княжич скосился на Феофила. Тот уже успокоился и вполне нормально смотрел на дружелюбного ворона, что млел от поглаживаний Вани. Даже с интересом наблюдал. Мистика пропитывала эти времена насквозь. Поэтому ничего противоестественного митрополит не услышал. А значит что? Правильно. Нужно эту тему развивать.

– Dovahkiin Dovahkiin naal ok zin los vahriin… – затянул Ваня хорошо ему известную балладу из игры Skyrim. На языке нордов, разумеется. Слишком много он в свое время уделил внимания этой франшизе, вот и отложилась в голове. Запомнилась, словно дурная песенка-паразит, крутящаяся навязчивым мотивом без всякого разумного объяснения. Лицо Феофила вытянулось, но он промолчал, внимательно слушая. И лишь когда княжич замолчал, он спросил:

– Что это?

– Древнее пророчество. Его я услышал там, когда был за кромкой.

– Странный язык, – покачал митрополит головой. – Никогда его не слышал.

– И это хорошо, друг мой, – невозмутимо произнес княжич. – Не думаю, что ты жаждешь общения с драконами.

– Драконами?!

– Они, правда, себя называют народом «дов».

– Дов? Хм. А что означает это пророчество?

Ваня перевел. Ну как мог. А потом пояснил употребляемые образы. Ведь драконами северных морей называли дракары. А драконорожденный – это сложный образ, применимый к правящим династиям, «вышедшим с дракаров». Династии, «рожденные» «драконами северных морей». Более того, княжич не постеснялся рассказать о том, что из всех старых домов Севера выжили только Рюриковичи. Норманнские династии Англии и Италии мертвы. Датская, норвежская и шведская линии древних королей тоже пресеклись. Потому ему и позволили услышать это пророчество. Страшное и пугающее…

– …Отче, ты ведь меня хорошо знаешь. И, думаю, понимаешь, что я всем сердцем эту грязь терпеть не могу. Но раз за разом я вынужден драться. И ладно бы с супротивниками. Бывает. Князь, пусть и будущий, должен уметь защищать свои земли и своих людей. Но веришь – меня воротит от необходимости драться насмерть с родичами. Сколько лет прошло с того отравления? Маму отравили лекарством, вызывающим чудовищную похоть. Дядю, сотворившего это, уморили в монастыре через тяжелые мучения, голод, холод и откровенные истязания. Страшные смерти. А сколько раз я сам едва не умер? И что теперь? Снова? Теперь жизнь висит на волоске у папы и двух дядьев. Опять будут трупы. Опять будет боль. Опять придется проливать родною кровь…

– Не ты это начал, – тихо произнес митрополит, обдумывая слова княжича. За минувший час его мир дал трещину, стремясь разойтись по швам. Он и не думал, что за обычными интригами столько «божественной материи».

– Не я. Но в конфликте всегда виноваты оба… – тяжело вздохнув, возразил Ваня. – Впрочем, отступить я все равно не имею права. Даже если бы хотел. Дядя принесет страшное проклятие на Русь. Вовек не отмоемся. И моей душе не будет покоя, ибо не прощу себя за малодушие. Пусть он и родная кровь, но поддался дьявольскому соблазну.

Митрополит промолчал.