Среди тысячи слов - Эмма Скотт (2020)

– Могу понять. Но той ночью он кое-что сделал для тебя, и я подумала, может…

Я пожала плечами и отвернулась.

– Возможно, было ошибкой рассказывать ему об этом. Не знаю, почему или как я выбрала Айзека. Дело в алкоголе, наверное.

– Или, возможно, в том, что ты чувствовала себя рядом с ним в безопасности, – заметила Энджи. – Алкоголь просто помог снять маски. Ты написала ему по определенной причине.

Я открыла рот, чтобы начать все отрицать, сказать, что он просто оказался среди моих контактов. Но правда в том, что даже в пьяном ступоре я знала: Айзек – последнее безопасное место, оставшееся в этом мире.

– Что насчет будущего? – спросила она, когда я не ответила. – Когда тебе исполнится восемнадцать, а он уедет строить карьеру. Как Уэстли в «Принцессе-невесте», – она остановилась и схватила меня за руку. – О боже мой, ты так похожа на Лютик. Есть такая пьеса? Тебе нужно сыграть в этой пьесе.

– Сосредоточься, Энджи, – вздохнула я. – Учитывая произошедшее с «X», не знаю, может ли что-то получиться у меня и Айзека. В физическом смысле, я имею в виду.

Энджи остановилась.

– Придержи эту мысль. Мне нужно кое-что тебе рассказать.

– Что?

– Я типа рассказала маме о том, что произошло с «X».

– Ты что, издеваешься?

– Просто у нас такие отношения. Я не могу ничего от нее скрывать. Она хотела знать, в порядке ли ты, и я начала плакать, – она осторожно коснулась моего плеча рукой. – Она никому ничего не скажет, обещаю.

– Разве она не должна? Этого не требует закон?

Энджи покачала головой, и ее черные кудри взвились в воздух.

– Она не работает на школу или штат, а ты не ее пациент. Она не обязана ничего делать, клянусь. – Она сжала мою руку. – Мне правда жаль. Я не хотела раскрывать твой секрет. Просто не удержалась.

Мне казалось, что я почувствую себя униженной, преданной или испуганной, но чувство, которое я испытала, было больше похоже на облегчение. Словно на моей стороне появился еще один человек.

– Она шикарно изображает незнание, – заметила я, когда мы пошли дальше. – Всю поездку сюда она вела себя со мной так, словно все нормально.

– Это ее работа, – сказала Энджи. – И ты нормальная. «X» просто бессердечный выродок.

– Она захочет, чтобы я кому-то рассказала, да?

– Она не станет давить на тебя, но не могу обещать, что она не задаст несколько вопросов.

– Это одно и то же.

Энджи крепко меня обняла.

– Мама шикарная. И если честно, я хотела ей рассказать. Подумала, может, тебе нужен еще один человек на твой стороне.

Мгновение я просто смотрела на Энджи.

– Что?

– Ничего.

Бонни сидела в ресторанном дворике за столом для четверых с лимонадом и тарелкой картошки фри. Огромный пакет из «Поттери Барн» стоял у ее ног. Она напряженно смотрела в телефон, закусив губу.

– Привет, мам, – сказала Энджи и наклонилась, чтобы поцеловать ее в макушку. Она уставилась на экран телефона Бонни. – Стоило догадаться. Мама подсела на «Слова с друзьями»[30].

– Картошка на всех, – рассеянно сказала Бонни, а потом вздохнула. – Вот, – она передала мне телефон. – Хочешь попробовать? Не знаю, что мне делать с четырьмя А и тремя Е.

– Можешь сделать звук зевка, – сказала Энджи, хватая картошку и опуская ее в кетчуп.

Мозг отказывался работать, когда до меня, наконец, дошло. Теперь три человека знают мой секрет. Казалось, Бонни, Айзек и Энджи играли в «Горячую картошку», перекидывая секрет между собой. Если он упадет, то взорвется, и шрапнель разлетится в тысяче направлений, разрушая все на своем пути.

– Ничего не могу придумать, – сказала я и отдала телефон.

– Глупая игра, – сказала Бонни со смешком и кинула телефон в сумочку. – Так вы нашли что-нибудь хорошее? Голодны?

Энджи посмотрела на меня, а потом тихо произнесла:

– Она знает, что ты знаешь, мам.