Жених моей матери - Ольга Борискова, Татьяна Минаева

Я шумно выдохнул и потер глаза. Нет, Агатов, тебе нужно успокоиться. Ты все еще на взводе. С другой стороны, мое состояние — совершенно естественно для человека, узнавшего в дочери будущей жены шлюху, с которой кувыркался ночь напролет, имея её во всех позах, шлюху, которая после обчистила его как самого последнего лоха! Шантажировать меня вздумала, сука! Да я таких как она переломлю и глазом не моргну. А когда она мне условия начала выдвигать?! Да я готов был прямо в гостиной ухватить её за тонкую шею и придушить к чертям собачьим. Блядь! Она же смотрела на меня с вызовом, не боясь. Будто равная мне. Давно на меня бабы так не смотрели. Бесстрашно, не лебезя передо мной и моим положением. Даже Наташка смотрит, как кролик на удава, слово поперёк мне сказать боится, а эта… Олеся… Олеся… Перед моим мысленным взором предстала её высокая аккуратная грудь с розовыми торчащими сосками, поднимающаяся и опускающаяся в такт движениям в тот момент, когда она скакала на мне и томно постанывала.

— Сука! — выругался я, привлекая внимание Кирилла. — За дорогой смотри, — выговорил я недовольно.

В паху стало тесно, я ощутил прилив возбуждения только от одной картинки, всплывшей в моём воображении! Господи, Агатов, ты с ума сошел?! У тебя есть невеста, желай её и даже думать не смей обращать внимания на эту малолетку. Вернёт тебе телефон, ты ей более доступно и подробно расскажешь, что нужно делать и говорить, а чего делать и говорить не стоит. Нужно забыть ту ночь. И все же… неужели она настолько развратная, что для неё прыгнуть в постель к незнакомому мужику ради призрачного компромата — дело обыденное?! Хотя, что удивляться… яблоко от яблоньки недалеко падает. Её папаша был не из тех, кто соблюдает нормы морали. Губы мои искривились в презрительной ухмылке, я шумно выдохнул и отвернулся к окну. Уже стемнело. Бросил взгляд на часы. Через пятнадцать минут я буду дома. Приму душ и забуду об этой суке, как о мимолётной неприятности, не стоящей ни моего времени, ни внимания.

Если честно, я не думал, что эта вертихвостка всерьез воспримет мои угрозы и решит так просто вернуть мне телефон. Из того, что мне рассказывала Наташа, я усвоил, что дочь её в свои двадцать была упрямой, взбалмошной и… как я сам успел заметить, слишком бесстрашной. Когда в голове ветер гуляет, чего бояться? Но какого же было мое удивление, когда, выходя из офиса, чтобы отправиться на проверку нового отеля, открытие которого планировалось на следующей неделе, я увидел знакомую блондинку, быстрым шагом направляющуюся наперерез мне. Остановившись, я снял очки и довольно хмыкнул. На девчонке были узкие, словно вторая кожа, брюки красного цвета и белая блузка с рукавами в три четверти, расстёгнутая на две верхние пуговицы. На ногах — босоножки на высоченной танкетке, прибавляющие к её росту сантиметров десять, если не все пятнадцать. Волосы она в этот раз собрала в высокий, стянутый широкой резинкой хвост. На запястьях блестели браслеты, в ушах — золотые кольца серёжек. Любимая папина дочка, чтоб её! Пустышка — говорил мой разум. А вот член считал по-другому и мигом отреагировал на неё. Еще этого мне не хватало! Я через несколько недель стану отчимом этой девчонки, а мне хочется её раком поставить и отыметь по полной при одном взгляде на аппетитную попку. Держись, Агатов!

— Руслан Валерьевич, добрый день! — широко улыбаясь, поздоровалась она, остановившись передо мной.

Скривив губы, я осмотрел её с головы до пят и кивнул. В улыбке её появились нотки презрения. Черт, мне нравилось, когда она злилась. Становилась такой вызывающе сексуальной. Так и хотелось провести по её полным губам пальцем, очертить овал лица, ухватить за волосы и впиться в сладкий ротик поцелуем. В паху от этих мыслей стало еще теснее. Чертова сука!

— Давай телефон, — протянул я раскрытую ладонь.

Она медлила. Ухватившись за ремешок своей красной, в тон брюкам, сумочки, переминалась с ноги на ногу.