Жених моей матери - Ольга Борискова, Татьяна Минаева

Руслан вышел из меня, погладил кончиком пальцев влажный клитор, провел вдоль складочек. Я задрожала. Снова потянулась к его ширинке. Если я сейчас же не почувствую его внутри, в себе, сойду с ума. Меня поглотит моё собственное пламя. Нет… Он помог мне справиться с брюками и бельём, и резко, не дав опомниться, насадил на себя. С каким-то исступлением сжал мои ягодицы. Издал гортанный звук и посмотрел мне в глаза. Зрачки его были расширены. Чёрные впадины с отражающимися в самой глубине бликами света.

Его взгляд проник в меня, ещё сильнее разжёг пламя, разметал вокруг нашего общего костра сверкающие искры безумия. Я двигалась на нем, совершая резкие, первобытные толчки, чувствуя его в себе, и мне было так хорошо, как не было ещё никогда. Бездна. Вот она — моя бездна. В его глазах, черных от возбуждения. Разве может быть так? Разве я могла потерять голову настолько, что отдалась во власть этому мужчине без зазрения совести?

Я прильнула к нему, потерлась грудью о его грудь. Соски мои ныли, жаждали ласки, кожа горела. Придерживая под ягодицами, Руслан продолжал насаживать меня на себя, усиливая толчки, проникая в меня глубже и глубже — до сумасшествия, до судороги, до граничащего с болью удовольствия. Я стонала, целовала его, гладила грудь, сильные плечи. Движение, второе… Шлепки соприкасающихся тел. По телу моему одна за другой прошлись несколько горячих волн, а вслед за ними меня настиг бурный оргазм. Впившись в плечи Руслана пальцами, я закричала, а спустя ещё одно мгновение он приподнял меня, резко вышел и кончил мне на бёдра. Я сглотнула, судорожно выдохнула и убрала трясущиеся руки с его плеч.

Тяжело дыша, он смотрел на меня, и я могла бы поклясться, что мы оба в данный момент думаем об одном и том же. Какого хрена только что было?!

Глава 5

Руслан

Я едва сдержался, чтобы не кончить прямо в неё. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Зрачки расширены, губы приоткрыты, из груди её вырывалось рваное дыхание. Наверное, в её глазах я выглядел ничуть не лучше. Юнец, дорвавшийся до секса. Только вот я давно не юнец, и башню мне сносить не должно. Умом я это прекрасно понимал, однако руки мои продолжали сжимать талию Олеси, не давая ей возможности отстраниться.

— Можно… — наконец хрипло выдавила она, не выпуская меня из омута собственных глаз. — Можно в душ?

— Можно. — Я отпустил-таки её. Олеся сползла с моих колен и одернула платье. Как-то затравленно глянув на меня, она рванулась в сторону ванной, но едва не упала. Я успел схватить её, и она снова шлепнулась мне на колени. Не удержавшись, я провел по её волосам, вдохнул её запах. Что же в ней такого?! Эта нежная кожа, высокая грудь, округлые бедра. И глаза. Глаза, которые я должен ненавидеть, глаза её отца. Я разжал пальцы, и она, снова вскочив, метнулась к ванной.

С дивана что-то упало. Наклонившись, я поднял печать и бросил её обратно. Вот и поработали. Застегнув ширинку, тоже поднялся и с силой потер лицо ладонями. Наваждение. Нужно с этой девчонкой что-то делать. Вернее, не делать: не видеться с ней, не общаться. Она мне все планы порушит, сука!

Немного придя в себя, я тоже отправился в душ, благо, в спальне люкса была вторая ванная комната. Шкаф с чистыми брюками и рубашками тут тоже был. Конечно, не для таких вот случаев, а просто, на всякий пожарный. Правда, таких вот «пожарных», причём едва ли не в прямом смысле, ибо искры от нас летели во все стороны, в моей жизни еще не случалось за все тридцать восемь лет. И, надеюсь, впредь больше никогда не случится. Раздевшись, я вошел в душевую кабинку, включил горячую воду и, уперевшись ладонями в стеклянную стенку, подставил голову под струи. Ледяные надо бы, чтобы остыть.