Случайный папа - Наталья Ручей (2021)

– Когда я научу тебя выбирать хороший чай и, главное, правильно заваривать его, у тебя исчезнет этот вопрос.

– Ты говоришь так, будто у нас впереди много совместных часов, – мое возмущение наконец прорывается. – Но даже если все, что ты сказал, правда, хочу сразу обозначить: у меня своя жизнь, а у тебя своя!

– Все правильно, Натали. У меня своя жизнь. У тебя своя. И одна жизнь – наша с тобой, – говорит он, мазнув взглядом по моему животу. – Постарайся к этому побыстрее привыкнуть.

Меня начинает злить его уверенность, что стоит ему прийти – и я тут же смирюсь и сделаю так, как он хочет. Разве он имеет право командовать? Даже если это окажется правдой…

Нет, те несколько поцелуев таких прав не дают!

– Я не собираюсь ни к чему привыкать! Я уверена, что ты ошибаешься, тебя ввели в заблуждение! Но даже если и так… меня полностью устраивает моя личная жизнь, и твое появление…

– Я не претендую на твою личную жизнь, – вставляет он, когда я делаю вдох. – На этот счет не волнуйся. Если ты остынешь и прокрутишь мысленно наш разговор, поймешь, что все это время я говорил только о ребенке, а не о нас. Ты была права: у меня довольно насыщенная личная жизнь, и она меня более чем устраивает.

Пожалуй, я начинаю чувствовать первый побочный эффект от беременности. Почему-то становится так обидно – до слез.

Я смотрю на чашку с чаем, к которому он даже не притронулся. На шарик, который решил полетать и на кухне.

– До завтра, – раздается в проеме.

А я не смотрю туда, не хочу, ничего не хочу, а он будто понимает это и добавляет:

– Надеюсь, ты понимаешь, что ДНК в твоих интересах. У меня нет сомнений в том, кто отец.

Я слышу, как, хлопнув, закрывается дверь. Одно хорошо во внезапных гостях: им не нужно устраивать долгие проводы.

Подойдя к окну, смотрю, как претендент на отцовство садится на байк и покидает наш двор.

У меня уходит две чашки чая, чтобы признать: чай и правда отвратный, – а заодно утрамбовать мысленно то, что случилось.

Прихватив телефон, перевожу его на громкую связь, иду в ванную и по пути набираю подругу.

– Ежки-матрешки! – вырывается у меня, когда я вижу свое отражение.

Глаза напоминают лихорадочно мерцающую мишень, которую обвели жиром, волосы с полезным составом старательно подчеркивают мой череп, а халва высохла и притворилась пустыней с редкими вставками оазиса из зеленого чая.

– Пончик, ты что там? – доносится голос подруги. – Выражаешь восторг от эффекта?

– Почти. Ты не поверишь, кого я только что видела! Папу своего малыша! Вернее, он думает, что он папа…

– Я так и знала! Гони этого Степана в три шеи! Когда ты могла сэкономить, его рядом не было, а теперь, когда обошлись без него и у нас папа-француз…

– Ир, по-моему, француза не будет.

– Как это?!

Ну и приходится рассказать то, что знаю. Ира охает, ахает, мне даже кажется, что я слышу в ее возгласах неприкрытое восхищение.

– То есть вот так: пришел, поставил перед фактом, сказал, что будет участвовать…

– Ага.

– О-бал-деть, – выдыхает она. – А пончик-то у нас получается не с мясом и не с повидлом. А с луком и яйцами!

Мы хохочем, и страх, который, оказывается, все это время мешал мне нормально дышать, отпускает.

– А еще, если судить по возможному папе, – ловлю свое отражение, – с железными нервами.

И тут до меня доходит. А как он меня вообще узнал в этом гриме? Рука поднимается вверх раньше, чем формируется мысль.

Коридор… я отворачиваюсь, достаю шарик… Лука прищуривается… И на кухне я стою к нему тоже спиной…

Развязав шнурок, кручу его на ладони. Дорогая, судя по всему, ручная работа, и эта надпись – наверняка для него она имеет значение.

Он ведь увидел его.

Почему он его не забрал?

Глава 9

Лука

Дорога не отвлекает от навязчивых мыслей. Редкий случай: чем больше скорость – тем глубже в них окунаешься…