Анабиоз - Илья Бушмин (2015)

За углом я выбросил нож в первую попавшуюся урну. Предварительно обтерев его о ткань футболки, чтобы стереть жировые полоски папиллярных узоров – мои отпечатки пальцев на ноже, с которым неизвестно что творили раньше, мне сейчас были нужны меньше всего.

Когда я добрался до зала ожидания, громкий голос диспетчера объявил о прибытии поезда «Москва-Оренбург» на первый путь.

Мне повезло, теперь мне досталась нижняя полка у окна. По другую сторону столика дремала старушка, обнимая свою сумку.

Когда поезд тронулся, я увидел за окном какое-то движение. Прищурившись, различил троих мужчин. Они вылетели на перрон и принялись лихорадочно озираться. В руках одного из них была бейсбольная бита. Еще у одного я различил газовый ключ. Третьим был бритоголовый таксист с кривым ртом, который хромал на левую – там наверняка была как минимум трещина – ногу. Он что-то орал и прижимал к глазу платок, из-под которого сочилась струйка крови.

Мысленно я выругался. Вся привокзальная площадь Рузаевки была буквально обвешана листовками, на каждой из которых красовался аршинными цифрами мой номер. Сутки в городе – а он для меня уже закрыт.

Мое знакомство с Россией начиналось не так, как я рассчитывал.

А впереди были 1,5 тысячи километров пути…

2

До Сызрани, это был следующий город моего маршрута, поезд шел чуть более четырех часов. На вокзал Сызрани он прибывал уже утром в 6.50. А сейчас была глубокая ночь. Большинство пассажиров спали. Кто-то тихо, кто-то посапывал, кто-то громогласно храпел. Пассажиры, севшие на поезд вместе со мной в Рузаевке, обживались на своих местах. Проходя по вагонам, я периодически натыкался на них. Одни раскладывали вещи, готовясь к долгому пути, другие сидели и разговаривали. Кто-то ел. Почему нужно было ждать поезда, а не перекусить на вокзале, я не понимал. Еще двое, сидевшие на боковом сиденье, пили пиво. Один выглядел типичным лохом – потрепанным, зажатым, он обнимал свою спортивную синюю сумку, словно боялся, что ее умыкнут прямо у него из-под носа. Сидевший напротив был рыжим и внушительным. На столе – двухлитровая бутылка с разливным пивом.

Вообще в этой путевой культуре я не понимал ничего. Это был абсолютно чуждый мне мир. А еще плацкартные вагоны напоминали мне загоны для скота, и я никак не мог отделаться от этой аналогии.

– Брат, значит? – проводница очередного вагона подозрительно посмотрела на снимок и на меня. – Не больно-то и похож.

– Мы не близнецы.

– Точно, брат?

– Вам поклясться надо или как?

– Рожа у тебя больно бандитская. Я уж про наколки молчу.

Проводница не отличалась деликатностью.

– Простите, на пластическую операцию еще не накопил.

– В таких случаях в полицию обращаются, – упорствовала подозрительная работница железной дороги.

Она начинала меня бесить.

– И всё МВД тут же бросит еду и сон и начнет рыскать по стране, конечно.

– Что он сделал? – прищурилась проводница. – Зачем ты его ищешь?

Я убрал фото в карман и двинулся дальше, бросив ей:

– Проехали.

Проводница ткнула палец мне в спину и проскрипела вслед:

– Если что-то не так, я сразу куда следует пожалуюсь!

В другом вагоне работница была менее дикой.

– Ваш брат точно ехал на этом поезде?

– Москва-Оренбург.

– Какого числа?

Я назвал. Она бросила «Секунду», протиснулась в крохотное купе проводников, посмотрела какие-то бумаги. Я сообразил, что это были графики.

– В тот день на рейсе был другой поезд.

– А как можно узнать, какой?

– Послезавтрашний. Тот поезд будет послезавтра. Вот тогда тебе, парень, и надо расспрашивать.

Я готов был расцеловать тетку.