Анабиоз - Илья Бушмин (2015)

Сам я впервые подрался в семь лет. Последнее лето перед школой. На детской площадке в нашем дворе 10-летний бугай из соседнего подъезда, которого боялись все, решил самоутвердиться за счет Сергея. Он толкнул брата. Тот упал на асфальт и расшиб колено.

Родители растили нас, внушая, что драться – это плохо. Если ты дерешься, то улица ждет тебя с распростертыми объятиями. А они с тревогой взирали на улицу по вечерам, выглядывая из окон при каждом далеком крике. Тогда их слова были для меня истиной в последней инстанции. Я слушал их и верил им.

До момента, когда бугай из соседнего подъезда разбил колено Сергея.

Я как обезумел. Почему-то тот момент я помню очень хорошо. Вдруг все внушения родителей рассыпались в прах. Я увидел собственными глазами, что они ошибались. За себя и за близких нужно бороться. Тогда я набросился на бугая и принялся неумело колотить его кулаками. Бугай в ответ расквасил мне нос легким движением. Мне на грудь капалась кровь из разбитого носа, я ревел, но налетел на него снова. Толчок – и я при падении отбил копчик. Боль была такой, словно мне в низ позвоночника вонзили толстый металлический штырь. Но я не остановился. А налетал на бугая снова и снова, получая удар или тычок, падая – и снова вскакивая. Пока вдруг превосходящий меня в силе, опыте и всем остальном бугай не понял – я не сдамся. Хоть башку мне открути. А к этому он не был готов.

В тот момент он проиграл. А я получил самый важный урок в моей тогда еще такой короткой жизни.

Я вспомнил свое 20-летие. Брату было 12, он поступал в институт, и ему было не до веселья. Я приперся домой мертвецки пьяным. А Сергей был первым, кто увидел мою татуировку на задней стороне шеи. Череп мертвеца, сжимающий в зубах автоматный патрон и смотрящий на тебя черными впадинами глаз. Проснулся я в обед, еще хмельной после вчерашнего. Сергей спросил, зачем эта татуировка.

«Это боец, – сказал я. – Помнишь, ты мне книжку давал? Про касты? Там было написано про кшатриев. Каста воинов». Сергей не понимал, при чем здесь книжка. «Чувак на татухе мертв, от него остался голый пустой череп. И оружия у него больше нет Его песенка типа спета. Но он зажимает своими зубами последний патрон. Потому что он не сдался. Он умер, но сдаваться не собирается. Если ты готов сдохнуть, но не сдаться, ты непобедим. Запомни это, братан».

Я был пафосным придурком, уверенным, что добьюсь в этой жизни всего.

А в день, когда моего 12-летнего брата избили по пути из школы, я сорвался на него.

«И ты ничего им не сделал?!» «Их было трое». «Какая разница, сколько их было?!» «Тебе хорошо говорить, ты драчун!». Я влепил ему пощечину, целясь по здоровой стороне лица. «Почему ты такая сволочь?!», – кричал Сергей, глядя на меня с ненавистью. Я снова влепил ему пощечину. «Потому что я твой старший брат. Я должен быть сволочью. Это мои обязанности!». Сергей разревелся. А я крепко обнял его. Он уткнулся в мое плечо, продолжая реветь. «Может, я был неправ, – нехотя признал я. – Да я и не должен всегда быть прав. Ты можешь обижаться, нажаловаться на меня предкам. Но ты же знаешь, что я за тебя жизнь отдам, если надо будет. Ты знаешь об этом?». Сергей кивнул, сотрясаясь от рыданий. Я отстранил его и встряхнул за плечи. «Они узнали, что тебя можно отлупить просто так. И они сделают это снова. Ты себя так поставил. А я не хочу, чтобы тебя держали за лоха. Не потому, что мне будет стыдно с тобой общаться. Наоборот, потому что ты для меня важен». «И что мне делать?», – Сергей шмыгал носом и размазывал слезы и сопли по лицу. «Поставить их на место. Научиться стоять за себя. Я тебе сто раз предлагал научиться, а ты не хотел. Теперь понимаешь, что это НУЖНО? Это твой долг, Серега. Если не бороться за свою жизнь – зачем тогда вообще жить?».