Ваше благородие - Николай Стариков (2005)

— Ваш ординарец, Данила Дмитрич, — представился он, — Дмитрич — фамилия такая.

Сергей удивленно посмотрел на вошедшего. Он знал, что ординарцы полагались в Красной Армии всем категориям строевого командного состава от командира роты и выше.

— Ваша должность приравнена к строевой, — прервал раздумья смышленый красноармеец.

«Курсы» размещались в просторной землянке с маленькими на уровне грунта окнами. По периметру внутри землянки рядами стояли длинные столы, сделанные из врытых в землю попарно столбиков с прибитыми поверх стругаными сосновыми досками. С двух сторон каждого из столов размещались скамейки такой же конструкции. Помещение служило столовой для офицерского состава штаба и одновременно аудиторией для проведения совещаний, занятий. Курсантами было всего восемь офицеров Юго-Западного фронта: по одному из двух гвардейских, трех общевойсковых, одного авиационного объединений, представителей политического управления и войск НКВД по охране тыла.

Если смотреть в направлении «амбразуры», откуда выдавалась пища, получалась столовая, стоило повернуться в другую сторону, где висела большая свежевыкрашенная школьная доска, землянка становилась учебным классом. Слева от доски стоял переносной стол, справа небольшая фанерная трибуна, на которой был закреплен отлитый из гипса раскрашенный герб СССР. Стены сплошь увешаны лозунгами, призывами, карикатурами на Гитлера и его окружение.

По распорядку дня для курсантов ежедневно отводилось восемь часов занятий по расписанию и два часа самостоятельной подготовки. Дополнительно в конце дня один-два часа отводились на изучение и анализ обстановки на фронтах, дебаты о вероятном развитии событий на ближайшее время и перспективу. Ведущими предметами обучения стали: основы теории военной науки, военная стратегия, оперативное искусство и общевойсковая тактика, практические занятия по штабной культуре, составлению оперативной сводки, подготовка к действиям в составе оперативной группы.

Для чтения лекций по стратегии военного и оперативного искусства из Военной академии им. М. В. Фрунзе прибыли генерал-майор в годах и полковник, оба с брюшком, седовласые, хотя полковник был значительно моложе.

После вступительного слова начальника штаба Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Ф. К. Коржаневича и восьми часов лекций первого дня занятий голова Сергея с непривычки гудела сильнее, чем за целый день работы на рынке в Белых Журавлях. Лекторы, сменяя друг друга, говорили деловито и доходчиво, но уже на третьей паре часов Сергей стал периодически отключаться. Тем не менее о чем говорили преподаватели академии, он успевал записывать чуть ли не дословно. К концу лекций незаметно появилось «второе дыхание».

Когда началась самоподготовка, Бодров с удивлением обнаружил, что его спецблокнот, начатый только что, на четверть заполнен; у соседа по столу всего-навсего пара страниц исписано крупной скорописью.

Этим соседом оказался представитель политуправления фронта. Просматривая свои записи, он сначала изредка, а потом все чаще и чаще заглядывал в блокнот Сергея, затем предложил читать конспекты совместно.

— Не получается у меня конспектирование со слов, — сокрушался он, — мысли теряются, остаются обрывки фраз. Помогай, сосед!

— Прошу, садитесь рядом.

— Зовут меня Михаил Романович, по фамилии Квингов, как видите, подполковник.

Сергей назвал себя.

«Военная стратегия есть составная часть, высшая область военного искусства, включающая теорию и практику подготовки страны, ее вооруженных сил к войне, ведение войны и стратегических операций…» — читали каждый про себя новоиспеченные знакомые, тесно прижавшись плечом друг к другу.