Ваше благородие - Николай Стариков (2005)

Задержанных оказалось много. Во дворе вновь ожившего районного отдела милиции ходили, стояли, сидели, лежали десятки людей. Фильтрация шла медленно. В селах люди знают друг друга, поэтому выявить личность просто. В городе метод взаимного опознания не подходит. В своем подавляющем большинстве люди не знакомы. Доставлены за высокий забор в первую очередь лица, не имеющие документов; с документами, но по подозрению в дезертирстве, уклонении от несения службы, мародерстве, пособничестве оккупантам, принадлежности к бандформированиям, разведывательным службам противника. Пока шла операция, все категории задержанных размещались совместно, прошедшие предварительную проверку граждане находились там же.

Бодров сразу отметил явное нарушение требований инструкции по фильтрации. Не мешкая, своим взводом охраны разделил цепочками двор на четыре части, обозначил центральный проход, упиравшийся во входную дверь райотдела. В одну часть перевел женщин, пожилых и молодых людей, не имевших документов, подозреваемых в дезертирстве и уклонительстве от службы — во вторую, в связях с оккупантами — в третью, преступников — в четвертую. Соответственно закрепил лиц, участвующих в фильтрации, по назначению. Представителей СМЕРШ — в третью, работников прокуратуры — во вторую, сотрудников милиции — в четвертую. В первую — офицеров полка. Работа пошла быстрее.

Наиболее шумной оказалась первая группа. Одесские женщины говорили все сразу, гул голосов, как морская волна, то накатывался, то вновь утихал. Особенно буйно вела себя крупнотелая, с обнаженными руками, короткой стрижкой особа. Напирая грудью на бойца в цепи, она кричала, чтобы прибыл самый старший командир, она с ним поговорит.

— Я тут самый старший, — подошел Бодров к разбушевавшейся женщине.

— Ха! — хмыкнула женщина. — Не похож. Больно молод.

— Тем не менее. Что хотели сказать?

— По какому поводу нас здесь держат, а дома дети ревут?

— Вас уполномочили говорить от имени всех?

— Никто меня не уполномочивал.

— Где живете?

— Недалеко.

— Проверим. Не врете — отпустим.

Бодров выделил двух автоматчиков, сказал сержанту:

— Поезжайте, проверьте. Если все так, как говорит, извинитесь перед нею, если нет — сюда.

Не прошло и пятнадцати минут, женщину возвратили.

— Где живет, не нашли. Путается в названиях улиц. Потом сказала, что живет по адресу «Ка», а где это, отвечать отказалась.

Врунью тут же переправили оперативникам СМЕРШ.

Четвертая группа сразу попритихла. Внутри начались какие-то переговоры, перешептывания, и вскоре к старшине, руководившему передвижением задержанных, подошел бородатый мужик и сказал, что люди уполномочили его переговорить со старшим начальником.

Когда «уполномоченный» вошел в кабинет к Сергею, он уже знал, что под личиной чужого человека скрывался Блошкин. Обнялись, расцеловались. Иван передал список и приметы лиц, которые вызывали подозрение.

— Баб и дедов надо отпустить. Это завсегдатаи рыночной торговли. Задержанную вижу впервые. Представляешь, как вырастет мой авторитет в глазах этих теток и мужиков!

— Как объяснишь их освобождение?

— Скажу, что командир поверил как бывшему партизану и инвалиду войны, что впредь все будут ходить на рынок с паспортами, а меня будто для проверки оставленных документов доставишь до дому.

— Хорошо. Так сделаем. Минут десять у нас есть. Рассказывай, как «Гидра» живет. Службу вы мне сослужили хорошую.

— Кавригин сказал, кому нужны сведения. Рады были помочь. Живем мы по-прежнему в постоянном напряжении. Оперативная работа тебя вряд ли интересует. Вас помним. Ирина сильно переживает. До сих пор ходит поникшая.

— Передавай привет от меня. Я тоже помню свою радистку и милого человека. Привет также Роману, Марии, Людмиле.