Ты проиграешь Мне - Каролина Бехтерева (2020)

— Мало того, что ректора шантажировать вздумала, так еще и всем растрепала, что между нами происходит? Довольна собой, Лея?

Внимательно смотрю на Машку, пытаясь отыскать в её лице хоть какой-то намек на то блядство, которое сейчас происходит.

За спиной слышу чужой голос, который пораженно констатирует, что, мол, вот это я даю… так засветится в универе. И ведь правы… Как начала «красиво», так и не подвожу народ.

Глава 24

— Маш, или ты сейчас нормально всё объясняешь, или иди нахер! — Не ожидав от меня подобного, Машка на секунду замолкает и хлопает глазами.

— То есть, ты всем растрепала про меня и ректора, и мне же еще идти нахер?

— Можешь сразу на ректоровский… — За спиной остроумничает какой-то щуплый пацан.

— Значит так, я ничего никому не говорила! Шантаж, да, был, но на этом всё!

— ТОГДА ОТКУДА ВСЕ ЗНАЮТ? — Взрывается девушка истеричным криком.

— А ты меня винишь, да? Может не стояло, изначально, под него ложиться, что бы сейчас последствия не прилетели? — Не подбираю щадящих слов, ибо нехер было меня лупить с порога.

Надоело мне ко всем быть благосклонной и снисходительной. Заебалась, честно…

Обхожу бывшую подругу и медленно поднимаюсь на второй этаж.

Одногруппники не спешат выяснять, что с моим лицом, и почему от каждого шага я морщусь, но их косые взгляды, красноречивей любых слов.

По окончанию бесполезной пары, выхожу в коридор, и тут же за спиной слышится знакомый голос:

— Стой, Егорова! Разговор есть!

— А ты подошли ко мне очередных отморозков, с ними и поговорю.

Придурок обходит меня и становится напротив, а когда я поднимаю на него лицо, закрытое длинными волосами, его глаза увеличиваются вдвое.

— Боже… что это? — Отшатывается назад, очень натурально играя недопонимание.

Молча, прохожу мимо, но меня хватают за больную руку, от чего я громко вскрикиваю на весь коридор.

Чижов растерянно отпускает мою конечность, а потом резко задирает рукав толстовки вверх.

— Я спрашиваю, что это такое? Кто это сделал?

Тяжело вздыхаю, приводя в чувство, сбившееся от боли, дыхание.

— Это сделал ТЫ! — Вырываю руку, и испепеляю взглядом этого идиота.

— Я… в смысле?

— Твои друзья на «разговор» приходили?

— На разговор — да…

— Ну, вот и поговорили мы. — Сжимаю челюсти, еле сдерживая предательские слезы.

Там, на испытании, мне почему-то так отчаянно хотелось ему поверить. Понять, что он не причем, но как может быть не причем человек, который натравливает на девушку отморозков? Значит и тогда он тоже был причастен…

Воспоминания больно покалывают в груди, и мне приходится резко мотнуть головой, что бы длинные пряди стерли прокатившуюся по щеке слезу.

— Лея… я не… Блять! Они не должны были тебя трогать…

— НО ОНИ ТРОНУЛИ!!! Видишь? — Задираю толстовку, показывая огромные гематомы и синяки на животе и ребрах. А потом, наплевав на зевак, наблюдающих за этой увлекательной картиной, срываю кофту через голову, оставаясь в одном лифчике.

— Вот, КАК они «поговорили» со мной!!! — Придурок опускает глаза, изучая каждый сантиметр моей кожи.

— Лея…

Натягиваю обратно толстовку и, пользуясь тем, что Чижов еще не пришел в себя, быстро слетая со ступеней, и покидаю университет.

Поучилась, блять…

Пустая квартира встретила тишиной и характерным запахом, который витает в доме уже несколько лет. Сделав все необходимые процедуры, валюсь на кровать, впиваясь зубами в подушку от боли, пронзающей всё тело.

Вроде и не уснула толком, а когда протяжный звонок раздался на всю квартиру, едва услышала.

Открываю дверь, а кроме огромного красного пятна ничего не вижу.

— Эм…

— Вы Егорова Лея? — Бубнит это нечто.

— Допустим…

— Возьмите, пожалуйста, и распишитесь…