Двадцать лет спустя - Александр Дюма (2007)

– Вот еще, вздумали жаловаться!

– Слушайте, Рошфор, заключим договор…

– Какой?

– Вы знаете, что мы добрые друзья.

– Черт возьми! Эта дружба оставила следы на моем теле: три удара шпаги.

– Ну, так если вы опять будете в милости, не забудьте меня.

– Честное слово Рошфора, но с тем, что и вы сделаете то же.

– Непременно, вот вам моя рука.

– Итак, как только вам представится случай поговорить обо мне…

– Я поговорю. А вы?

– Я тоже. А ваши друзья, о них тоже нужно позаботиться?

– Какие друзья?

– Атос, Портос и Арамис. Разве вы забыли о них?

– Почти.

– Что с ними сталось?

– Совсем не знаю.

– Неужели?

– Клянусь, что так. Как вы знаете, мы расстались. Они живы – вот все, что мне известно. Иногда получаю от них вести стороной. Но где они, хоть убейте, не могу вам сказать. Честное слово! Из всех моих друзей остались только вы, Рошфор.

– А знаменитый… как его звали, того малого, которого я произвел в сержанты Пьемонтского полка?

– Планше?

– Вот, вот! Что же сталось со знаменитым Планше?

– Он женился на хозяйке кондитерской с улицы Менял; он всегда любил сласти; и так как он сейчас парижский буржуа, то, по всей вероятности, участвует в бунте. Вы увидите, что этот плут будет городским старшиной раньше, чем я капитаном.

– Полноте, милый д’Артаньян, не унывайте! Как раз в тот миг, когда находишься в самом низу, колесо поворачивается и поднимает тебя вверх. Может быть, с сегодняшнего же вечера ваша судьба изменится.

– Аминь! – сказал д’Артаньян и остановил карету.

– Что вы делаете? – спросил Рошфор.

– Мы приехали, а я не хочу, чтобы видели, как я выхожу из кареты: мы с вами незнакомы.

– Вы правы. Прощайте.

– До свидания; помните ваше обещание.

Д’Артаньян вскочил на лошадь и поскакал впереди.

Минут пять спустя они въехали во двор Пале-Рояля.

Д’Артаньян повел узника по большой лестнице через приемную в коридор. Дойдя до дверей кабинета Мазарини, он уже хотел велеть доложить о себе, когда Рошфор положил ему руку на плечо.

– Д’Артаньян, – сказал Рошфор, улыбаясь, – признаться вам, о чем я думал всю дорогу, когда мы проезжали среди толпы горожан, бросавших злобные взгляды на вас и ваших четырех солдат?

– Скажите, – ответил д’Артаньян.

– Я думал, что мне стоило только крикнуть: «Помогите!», и вы с вашим конвоем были бы разорваны в клочья, а я был бы на свободе.

– Почему же вы этого не сделали? – сказал д’Артаньян.

– Да что вы! – возразил Рошфор. – А наша клятва и дружба? Если бы не вы, а кто-нибудь другой вез меня, тогда…

Д’Артаньян опустил голову.

«Неужели Рошфор стал лучше меня?» – подумал он и велел доложить о себе министру.

– Введите господина Рошфора, – раздался нетерпеливый голос Мазарини, едва эти два имени были названы, – и попросите лейтенанта д’Артаньяна подождать: он мне еще нужен.

Д’Артаньян просиял от этих слов. Как он только что говорил, он уже давно никому не был нужен, и приказ Мазарини показался ему добрым предзнаменованием.

Что до Рошфора, то его эти слова заставили насторожиться. Он вошел в кабинет и увидел Мазарини за письменным столом, в скромном платье, почти таком же, как у аббатов того времени, – только чулки и плащ были фиолетовые.

Дверь снова закрылась. Рошфор искоса взглянул на Мазарини, и их взгляды встретились.