Безупречные - Сара Шепард (2015)

Эмили сразу узнала аукционный лист с «Фокси»; Тоби нацарапал что-то на обороте. При виде неровных торопливых строчек без заглавных букв и выведенной дрожащим курсивом подписи «Тоби» в конце записки у Эмили сжалось сердце. Она никогда прежде не видела его почерка, но сейчас ей казалось, будто Тоби ожил и стоял рядом с ней. Она почувствовала запах его мыла, ощутила тепло его широкой ладони, сжимавшей ее маленькую кисть. Сегодня утром она проснулась не на качелях, а в своей постели. Кто-то звонил в дверь. Пошатываясь, она спустилась вниз и увидела на крыльце незнакомца в велосипедных шортах и шлеме.

– Можно воспользоваться вашим телефоном? – попросил он. – Это срочно.

Эмили тупо уставилась на него, еще не до конца проснувшись. У нее за спиной возникла Кэролайн, и велосипедист начал объясняться с ней:

– Я просто ехал по лесу и нашел парня. Поначалу я решил, что он спит, но…

Он замолчал, и Кэролайн в ужасе распахнула глаза. Она побежала за мобильником. Эмили застыла у порога, пытаясь осознать происходящее. Она вспомнила, как Тоби ломился в дверь кухни. Как барабанил в стекло, а потом рванул в лес.

Она перевела взгляд на велосипедиста.

– Тот парень в лесу напал на вас? – прошептала она, чувствуя, как гулко билось сердце. При мысли о том, что Тоби всю ночь просидел в лесу возле ее дома, ей стало жутко. Что, если бы он поднялся к ней на крыльцо, когда она задремала?

Велосипедист прижал к груди шлем. Он выглядел ровесником ее отца, зеленоглазый, с седоватой бородой.

– Нет, – тихо произнес он. – Он был… под кайфом.

И вот теперь это письмо. Предсмертная записка.

Тоби казался ужасно измученным, когда бежал в лес. Не в тот ли миг он принял таблетки? Могла ли Эмили остановить его? И что, если Ханна была права – что, если Тоби не убивал Эли?

Все закружилось перед глазами. Эмили почувствовала чью-то сильную руку на пояснице.

– Держись, – прошептала Спенсер. – Все хорошо.

Эмили посмотрела на листок. Подруги тоже склонились над ним. Взгляд Эмили мгновенно выхватил строчки, адресованные ей.

«Эмили, три года назад я обещал Элисон ДиЛаурентис, что сохраню ее тайну, если она не выдаст мою. Она сказала, что никогда не проболтается, но, видимо, не сдержала слово. Я пытался смириться с этим, забыть, и, когда мы с тобой подружились, подумал, что, наверное, мог бы… подумал, что я стал другим и моя жизнь уже не будет прежней. Но, выходит, человек всегда остается самим собой, ничто не может его изменить. То, что я сделал с Дженной, – величайшая ошибка моей жизни. Я был совсем юнцом, неопытным и глупым, и вовсе не хотел обидеть ее. Я больше не могу с этим жить. Я устал».

Эмили сложила листок, и он задрожал у нее в руках. Все это казалось бессмыслицей – ведь это они причинили зло Дженне, а не Тоби, – о чем он вообще говорил? Она вернула письмо Дженне.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Дженна повернулась, чтобы уйти. Эмили откашлялась.

– Подожди, – прохрипела она. – Дженна.

Девушка остановилась. Эмили тяжело сглотнула. Признание Спенсер о молчании Тоби и обмане Эли, вчерашние откровения Тоби, неизбывное чувство вины перед Дженной, которое она несла столько лет, – все это разом прорвалось наружу.

– Дженна, я должна попросить у тебя прощения. Мы были… мы были такими гадкими. То, что мы делали… эти прозвища и все такое… Это было не смешно.

Ханна сделала шаг вперед:

– Она совершенно права. Это было совсем не смешно. – Эмили никогда еще не видела такой боли на лице Ханны. – И ты этого не заслуживала, – добавила она.

Дженна погладила собаку по голове.

– Да ладно, – ответила она. – Я уже это пережила.

Эмили вздохнула:

– Нет, не ладно. Это ужасно. Я… я никогда не знала, каково это… когда тебя дразнят, потому что ты другая… А теперь знаю.