Чужая страна - Чарльз Камминг (2015)

Франсуа уселся за свой столик. Он постелил на колени салфетку и раскрыл меню. Он сидел прямо напротив Тома, но не обращал на него никакого внимания – как и на других посетителей ресторана. Предзакатное солнце лилось в окна и окрашивало стены в теплый оранжевый оттенок. Было любопытно наблюдать за Франсуа в другой обстановке, когда он один. Сейчас в его манере держаться было гораздо меньше самоуверенности и надменности. Он уже не выглядел неотразимым самцом, как на тех фото, что были сделаны в отеле. Возможно, им снова овладела грусть. Том знал по себе, что горе от потери родителей может не покидать человека многие месяцы, может быть, годы. Его мать умерла от рака груди на второй год после того, как он начал работать на МИ-6, и только теперь Том более или менее смирился с этой утратой. Франсуа не читал книгу, не листал газету, он просто ел свой ужин, потягивал вино, посматривал в окно и думал о чем-то своем. Один раз, почувствовав взгляд Тома, он поднял голову и их глаза встретились. Франсуа рассеянно кивнул, и этот жест настолько напомнил Тому Амелию, что он едва удержался, чтобы не встать, подойти к молодому человеку, представиться старинным знакомым его матери и поговорить о ней и ее жизни. Тем временем Люк окончил ужин и нетерпеливо помахал официанту, чтобы он принес счет. Том тоже расплатился – карточкой Юниака – и вслед за Люком вышел из ресторана.

Следовать за ним было нелегко. Приди Люку в голову обернуться, он сразу же увидел бы Тома. Лестницы были узкими и короткими, в коридорах не было ни души. Том старался сохранять приличную дистанцию, но держаться достаточно близко, чтобы заметить, если Люк вдруг свернет или пойдет на нижнюю палубу. В конце концов стало ясно, что Люк направляется в сторону кают. Он спустился на четыре этажа вниз, на уровень ниже, чем каюта Тома. Как и раньше, Том почувствовал, что теряется в бесконечных запутанных коридорах. Все они были узкими, и все освещались неяркими желтыми лампами. В одном из них Люк вдруг остановился и набрал на двери своей каюты четырехзначный код. Том наблюдал за ним с расстояния пятидесяти метров. Люк вошел внутрь, повесил на дверь табличку «не беспокоить» и запер ее изнутри. Том подождал несколько секунд, потом прошел мимо и отметил номер каюты: 4571. Затем он вернулся к себе и немного почитал сборник стихов Хини, чтобы дать Франсуа время закончить ужин. Стихотворение, которое нравилось ему больше всего, называлось «Постскриптум». На обложке сборника Том записал одну строчку, поразившую его своей невероятной красотой. Вонзившаяся в землю молния лебединой стаи. Он оставил книгу на кровати, обложкой вверх и снова пошел наверх. Том собирался посидеть в том лаунже, что с баром, в надежде, что Франсуа зайдет туда выпить. Если это случится, он завяжет с ним разговор. Если нет, он постарается сделать это завтра утром, возможно на палубе, когда судно будет приближаться к Марселю. Проследить за Франсуа от ресторана, выяснить, какую каюту он занимает, и взломать код на двери было совершенно безнадежно и к тому же не нужно. Все, что требовалось Тому, – поговорить с ним и определить, что он за человек. Интересно, рассказала ли Амелия сыну, что работает в МИ-6. Хотя Маркуэнд не ставил перед ним такой задачи, Том хотел удостовериться, что Франсуа не раскроет секрет Амелии – ни случайному попутчику на корабле, ни кому-нибудь во Франции. Если он убедится, что сын Амелии способен держать язык за зубами, то оставит их обоих в покое.

Глава 32