Только для посвященных - Татьяна Коган (2014)

– А ты чего молчишь? – Лиза изучающе посмотрела на притихшего Глеба. – Ты вообще с нами? Слезай, Емеля, с печи, коли хочешь калачи!

– Я с вами. Впитываю и прикидываю.

– Ты бы вслух прикидывал. Нам тебя не хватает, – не отставала Лиза.

Глеб заиграл желваками, едва сдерживаясь, чтобы не сказать грубость. Подруга никогда ему не нравилась. То есть женщина она была привлекательная и неординарная, но как личность оставляла желать лучшего. Не должно быть в человеке столько цинизма. Иногда Глебу казалось, что она вообще лишена способности сострадать.

– Хорошо. Если проповедь Джека не поможет, что предпримем? – Макс вернул разговор в деловое русло.

– У меня есть знакомая акушерка.

Все одновременно повернули головы в сторону Лизы. Она сделала последнюю затяжку и затушила едва начатую сигарету, остервенело изломав ее в пепельнице.

– Но привлекать левых людей рискованно. Поэтому предлагаю этот вариант оставить на крайний случай.

– Согласен, – поддержал ее Джек. – Надо заставить девку саму пойти на аборт. Макс, у нее есть родные?

– Да откуда я знаю? Я не вникал. Мы несколько раз потрахались и разбежались.

– Где живет-то, знаешь? Имя, фамилия?

– Знаю.

– Уже неплохо.

– Я, похоже, туплю, – вмешался Глеб. – Я не улавливаю, что вы задумали.

Лиза закатила глаза:

– Ты и правда тупишь. Если у нее есть родные, то пусть выбирает, чья жизнь ей дороже – мамы-папы-сестры-брата или сгустка слизи в ее животе.

– Я че-то не понял, – Глеб глупо улыбнулся. – Мы тут убийство планируем?

Джек постарался разрядить обстановку:

– Почему убийство? Просто пригрозим. Если не сработает, тогда поищем другие пути.

– Да что ты с ним возишься, – взбесилась Лиза. – Ребенок он, что ли, сопливый? Если не сработает, – она перевела взгляд на Глеба, – отрежем ее папаше несколько пальцев для устрашения. Упакуем в коробочку, пошлем в подарок нашей девчонке. Если не дура совсем, прикинет: родители у нее одни, а детей она нарожать может сколько угодно.

Глеб стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули тарелки.

– Это уже все границы переходит. Я не боюсь запачкаться. Но все это реально пахнет дерьмом.

– Слушай, неженка, – Лиза сузила глаза. – С каких это пор ты стал щепетильным в вопросах морали?

– Мне это не нравится, – по слогам произнес Глеб.

– Думаешь, Максу нравилось инвалидом стать по твоей милости? – так же медленно парировала она. – Так вот, я тебе скажу: не нравилось ни хрена. И никому бы не понравилось. Но мы пообещали поддерживать друг друга. Мать твою, мы не чужие люди! И когда ты умолял о помощи, мы просто не могли тебе отказать! Макс не мог! Именно он спас твоего брата. А теперь ты заявляешь, что все это плохо пахнет? Ну и мудак же ты… – Лиза обессиленно откинулась на спинку стула и отвернулась, борясь с эмоциями. На ее виске пульсировала тонкая голубая вена.

– Я выйду… на улицу… скоро вернусь, – выдавил Глеб и выскочил из-за стола.

– Лизка, успокойся. Все нормуль, – Макс погладил ее длинные пальцы. Странно было видеть в этом грубоватом амбале такую щемящую нежность.

Выдержки ему хватило, чтобы выйти из ресторана и свернуть за угол. Здесь и прорвало. Он бил в кирпичную стену, пока боль в руках не стала невыносимой. Глеб остановился и посмотрел на свои кулаки – костяшки сбиты в кровь, пальцы не разгибаются. Черт! Он же знал, что не надо было начинать пятый круг! Знал, но не мог не начать…