Человек без сердца - Татьяна Коган (2015)

Время стало неделимым и неисчислимым, его монотонное полотно текло бесконечной тоскливой рекой, в которой тонули редкие эмоции и случайные мысли. Лиза перестала быть цельным независимым организмом, распавшись на мириады мелких чужеродных частиц. Они кружили в пространстве, беспрестанно сталкиваясь и создавая гулкий назойливый шум. Лиза пыталась отделаться от него, но никак не могла вспомнить, что для этого нужно сделать. Она концентрировалась на задаче, но через долю секунды падала в забытье.

Сквозь тусклое марево пробивались чьи-то смутные образы, манящие, свежие запахи тревожили обоняние и вновь исчезали. Единственной константой оставалось прикосновение влажной ткани к горячей коже. Это незамысловатое ощущение являлось тем якорем, что удерживал Лизу от полного помешательства. Она инстинктивно цеплялась пальцами за простыню, и этот нервный жест непостижимым образом успокаивал ее. Она затихала и засыпала долгим глубоким сном.

Реальность вернулась внезапно. Лиза очнулась, когда засов на двери тихо лязгнул, впуская врага. Желание распахнуть глаза и вжаться в угол было очень велико. Все воспоминания разом обрушились на пленницу, вызвав шок. Нахлынувший ужас перекрыл дыхание, и Лиза наверняка бы выдала себя, если бы пробудившаяся ненависть мгновенно не распространилась по телу, остудив кипящий страх. Нет, она не признается маньяку, что болезнь отступила. Пусть считает, что она по-прежнему беспомощна и недееспособна.

Прохладная широкая ладонь легла на ее лоб. Лиза едва не дернулась. Она думала, что привыкла к прикосновениям маньяка, но теперь ясно осознала, что к насилию привыкнуть нельзя. Можно научиться терпеть, не сходить с ума, не желать умереть. Но не привыкнуть.

Маньяк приподнял ее голову и влил в рот горьковатую жидкость. Лиза поморщилась, словно приходя в сознание, но тут же обмякла. Несколько долгих минут она чувствовала на себе изучающий взгляд, призывая всю свою волю, чтобы сохранять спокойствие. А затем палач ушел.

Пленница выждала какое-то время и разомкнула ресницы. В комнате царил полумрак, но очертания предметов все же угадывались. Свет проникал через узкую щель под дверью. Лиза лежала на толстом ватном матрасе, закутанная в многочисленные одеяла. Впервые за долгий срок ей стало жарко. Она с трудом выбралась из простыней, подушек и пледов. Каждое движение давалось большим усилием, от перенапряжения разболелась голова и пересохло во рту. Освободившись, Лиза привалилась к прохладной стене и перевела дух. Дотянулась до стоявшей рядом с подушками бутылки с водой и осушила ее наполовину.

Безысходность с новой силой накрыла пленницу. Колючий страх пополз по рукам и пояснице, поднимая волоски на теле и подбираясь к горлу. Лизина рука метнулась к шее в инстинктивном стремлении сдернуть невидимую удавку.

«Спокойней, спокойней, боже мой! — зашептала Лиза, пытаясь остановить приступ паники. — Ты выберешься, выберешься, выберешься… Ты не жертва и никогда ею не была… Все будет по-твоему. По-твоему…»

Перед глазами возник светлый сосновый лес с оранжевыми тонкими стволами, уходящими в самое небо. Лизе одиннадцать лет, и они с классом поехали за город. Пока ребята помогали физруку обустроить поляну для привала и натаскать веток для костра, Лиза незаметно улизнула, чтобы в одиночестве побродить по лесу. Она пробиралась сквозь густые заросли, запоминая дорогу, чтобы с легкостью вернуться назад, и вдруг очутилась в абсолютно сказочном месте. Высокие, ровные деревья с хвойной копной на макушке источали покой и радость. Воздух был напоен звенящим солнечным светом и ароматом смолы. Маленькая Лиза застыла, зачарованная окружающей красотой. С тех пор она всегда представляла сосновый лес, когда искала душевного равновесия.