Нет дьявола во мне - Ольга Володарская (2016)

Марко понимал. Сталкивался он за свою практику с несколькими преступниками, которые «рвали когти» буквально за пять минут до облавы. Можно было подумать, что спугнуло их что-то, звуки, например, подозрительные, огни. Ну или кто-то предупредил. Однако потом оказывалось, что эти люди просто вдруг начинали чувствовать опасность. Это, как рассказал один матерый вор, уходивший от ответственности десяток раз, все равно что почувствовать на себе насекомых… Они сначала забираются на ступни, потом лезут вверх, щекочут, затем зуд от их прикосновений и покусываний начинается, и хочется бежать, потому что кажется, что сейчас они вгрызутся в тебя. Ясное дело, что матерый вор был наркоманом. Но он уверял, что чуйка срабатывала, только когда он был в трезвом уме. Поэтому его и смогли поймать – герыч принимать начал.

– Я хочу вот что сказать тебе, – продолжил Дино. – Не убивал я никого. Чем хочешь поклянусь. Хоть ты вряд поверишь клятвам моим… Но с другой стороны, зачем бы мне было тебе звонить? Я сейчас не сильно, но подставляюсь – телефон вдруг пробьешь.

– На месте убийства Николаса Рушити найдены твои отпечатки, Дино.

– На чем они?

– А ты сам как думаешь?

– На медальоне с кошкой. Я потерял его в горах.

– И именно на том месте, где захоронили тело Николаса?

– Нет, я потерял медальон раньше. За несколько дней до исчезновения святоши.

– Как умудрился?

– Лазил по горам в поисках потайного хода.

– Какого еще?..

– Да того самого, который ведет в монастырь.

– Поверил в байки местные?

Марко сам слышал много раз. Впервые от деда. Якобы основатели монастыря позаботились о том, чтоб из него можно было тайно бежать. Первые монахи забрались в эту глухомань в период гонений на бенедиктинцев, построили монастырь. Но все равно боялись, что его разгромят или пожгут. Ценности, не материальные, духовные, отымут, монахов в лучшем случае арестуют, а то и предадут казни – времена суровые были. Поэтому тайные ходы и предусмотрели. Причем несколько. Но в начале двадцатого века в горах произошел подземный толчок, спровоцировал обвалы и сход лавин. Монастырь и близлежащие постройки мало пострадали, а вот старинные тоннели обвалились. Причем в одном из них было хранилище монастырское. В нем книги, иконы. А кто говорил, и казна, состоящая из золотых и серебряных монет. Еще дед Марко искал ходы с сокровищами. Да не нашел. И все последующие поколения, дети дедов, их внуки и даже правнуки пытались обнаружить тоннели, но безрезультатно. Марко тоже потратил достаточно времени на кладоискание, чтобы решить – все это мифы.

– Тоннели существуют, – упрямо возразил Дино. – Моя бабка была в одном. И доходила до аббатства. Пока не закрыли ход камнем – видимо, поняли, что кто-то шастает по нему.

– Что ж она не сказала тебе, где вход?

– Надо знать старуху. Она не то чтобы вредная, а просто со своими убеждениями. Когда я попросил, ответила, я сама нашла, мне никто не подсказывал, вот и ты давай.

– Ладно, это все несущественно.

– Да как сказать… – Дино помолчал. – Мне кажется, когда я, еще пареньком, по горам шнырял, частенько видел человека в рясе, который неожиданно исчезал… Будто в воздухе растворялся. Он мог найти мой медальон и…

– Подбросить в могилу? Зачем?

– Чтоб в случае, если Николаса найдут, подозрение пало на меня.

– То есть ты сейчас хочешь меня убедить в том, что мальчика убил кто-то из монахов?

– Не обязательно. Кто вхож в «Черный крест» не как турист. Свой человек, в общем.

– Но ряса?..

– Ее раздобыть – дело нехитрое. Зато какая маскировка. Скрывает фигуру, а если капюшон надеть, и лицо. Да и вообще, ряса в наших краях одежды привычная – в глаза не бросается.