Проданная - Кира Шарм (2020)

А я, отойдя, снова и снова видела во сне серебряные, удивительные глаза. Они прожигали и манили, пугали и не давали отвести взгляда.

Стас Санников стал моим героем. И даже были моменты, когда я, как и говорила Вика, немножечко надеялась, что он в меня влюблен…

Всю первую неделю ждала, что приедет. Срывалась от звука каждой машины.

Только Санников не был никогда героем. От слова совсем.

Вика все уши успела мне за неделю прожужжать о том, какой роскошный и недосягаемый Стас Санников. Загадочный и совершенно умопомрачительный.

Глава 10

Я отмахивалась, но, чего уж там, — залезла в соц. сети. Полюбавалась фотографиями его достижений, где мой спасительно действительно выглядел так, что голова кружилась. Искала его в новостях, насмотрелась на не менее роскошных женщин, что появлялись с ним под руку на светских приемах.

И через месяц поняла, что Стас Санников меня просто забыл. А, может, даже и не запоминал. Не рассматривал, как девушку. А я уже успела что-то там себе придумать.

Вика ли виновата со своим вечным восхищением им или то, что он спас мне жизнь, но одно воспоминание о нем будоражило меня намного сильнее всех поцелуев с Димкой, которые остались в прошлом…

Я вспыхивала, до сих пор ощущая на себе его губы.

Не поцелуй. Просто искусственное дыхание. Но будто огнем он заклеймил меня.

Даже соски болезненно сжимались, когда проживала эти прикосновения снова и снова. От жара прижатой когда-то кожи, полыхало внизу живота…

Мы встретились снова через несколько месяцев.

На одном из вечных приемов моего отца. Роскошь, музыкатны, вечерние платья, самые дорогие напитки… Отец никогда не жалел на это денег, устраивал не просто приемы, а самые настоящие балы. Как в сказке.

Не потому, что любил размах или развлечения. Не от порочного желания пускать пыль в глаза.

Каждый из его приемов был продуманным до последней черточки.

Все знали о балах Серебрякова, все стремились туда попасть. Получить приглашение, пусть даже один раз было чем-то входе входного билета в новую жизнь. В закрытое общество, где решались вопросы самого высокого уровня. Любого. От многомиллионных сделок до того, кто станет мэром. Здесь решалось все. Именно в нашем доме, на этих приемах. А не в кабинетах и на каких-либо переговорах. Это уже было просто декорацией, видимостью.

И слово моего отца в этих решениях имело огромный вес.

Пусть даже не всегда было окончательным, но он был тем, от кого зависели многие судьбы, многие жизни.

Один из негласных правителей столицы, страны, а может, даже и ее пределов.

Я никогда особенно не вникала, не приставала к нему с расспросами, не пыталась подслушать разговоров, что велись в нашем доме, чтобы узнать больше. Обрывки информации могут сыграть слишком злую шутку. Не зная полной картины, неизменно придешь к неверным, искаженным выводам. Придет день и отец расскажет мне все, что мне нужно знать. И я этот день не торопила. Он сам должен был решить, когда пора.

Да и приемов отца я откровенно не любила.

Тогда еще не доросла до изысканной роскоши бала. А важные вопросы мне уж тем более не были особо интересны.

Все, чего мне хотелось — свободно отрываться на вечеринках вместе с друзьями.

В каких-нибудь джинсовых коротких шортах и рубашке, завязанной над пупком узлом вместо вечерних туалетов в пол.

Прыгать под шумную зажигательную музыку и просто веселиться с теми, кто со мной одного возраста и кто разделяет мои интересы…

И как раз сегодня у Вики намечалась обалденная вечеринка…

— Па-аап, — я ухатила отца за рукав пиджака, состроив глазки, как у кота из Шрека.

Любимой дочке многое позволено и я совершенно беззастенчиво этим пользовалась. Всегда.

— Ну, что мне там делать! Там же моложе тридцати пяти никого не будет! Старики одни! Ну! И толку от меня никакого! Ты будешь решать свои вопросы вселенского масштаба, а я что?