Чужая беременная - Мила Ваниль (2020)

— Ох ты ж… — крякнул он. — Пахнет вкусно.

— С капустой, мясом и яйцом. Ну… наверное, нехорошо ссориться. Мы же соседи.

— Угу. — Он отхватил ножом кусок пирога и с наслаждением откусил. — Нехорошо было саженец ломать.

— Я же не специально. — Маша на всякий случай оглянулась на дверь. Не пора ли бежать? — Может, я куплю вам новый?

— Тебе. — Михаил с урчанием поедал пирог. — Не надо мне выкать. Не надо ничего покупать. Да ты присаживайся, — он кивнул на табурет у стола. — Может, чаю?

— Нет, спасибо. — Маша чувствовала неловкость и ничего не могла с этим поделать. — Я вот еще спросить хотела…

— Спрашивай.

— Говорят, у вас… у тебя можно молоко покупать? Я бы…

— Ах, вот оно что… — Голос Михаила стал угрожающим. Он даже остатки пирога положил обратно на тарелку. — Мириться пришла?

— А что тут такого? — растерялась Маша. — Разве одно другому…

— Тысяча, — быстро сказал Михаил.

— Что… тысяча?

— Тысяча рублей за литр. Устраивает?

— Н-нет… А почему так…

— Дорого? Как соседке могу скидку сделать. Только не за красивые глазки. — Он снова прожигал ее взглядом, а Маша не могла понять, отчего сосед сердится. — Я не только давно нормально не ел, у меня еще и женщины давно не было. Как насчет перепихнуться? По-соседски?

Он точно ненормальный! Да и она тоже, если решила, что с ним можно помириться. Хотела по-доброму, по-людски.

— Я, пожалуй, пойду.

Маша развернулась и дернула на себя дверь.

— Катись! — понеслось ей вслед. — И пирог свой забери!

= 7 =

— Жаль, что я туда яду не насыпала! — рявкнула соседка и выскочила на крыльцо, громко хлопнув дверью.

И о Лорде забыла, хотя, как пришла, поглядывала на него с опаской. Но Лорд — воспитанный мальчик, без команды не лает и не бросается.

Михаил почесал бороду. Сбрить, что ли? Лето уже наступило, жарко. Покосился на пирог, который соседка забирать не пожелала. Обидел девочку. Похоже, она еще не в курсе местных сплетен. А ведь поначалу он даже обрадовался, что соседка мириться пришла. Не любил он воевать, особенно с женщинами. Даже если они стервы.

Эта вроде не такая. Он усмехнулся, вспомнив выражение ее лица, когда он попросил потереть ему спинку. А чего? Чай не дети. Мочалкой, что ли, прикрываться надо было?

А сейчас нехорошо вышло. Ох, нехорошо…

Михаил налил себе молока — того самого, козьего, — и присел за стол. Пирог божественен. И тесто пышное, и начинка сочная, с пряностями и перцем. Все, как он любит.

Вот только теперь кусок в горло не лез. Мужик, ядрена вошь! Девчонка старалась, а он вместо «спасибо» ее оскорбил. Девчонка, как есть девчонка. И даже не из-за нелепых косичек. Взгляд у нее юный, неискушенный. Хоть и боевая, а видно, что нежная.

Михаил вздохнул и отправился доить коз — как раз время подошло. Их у него было три: Машка, Дашка и Глашка. Машка, ага. Прямо-таки счастливое совпадение. Молоко его коз в деревне ценилось, а все потому, что без запаха. Козы у него не простые — молочные, породистые. Специально выбирал. Козье молоко полезное, а запах многих отпугивает. К нему же за молоком очередь. Дачники все разбирают, подчистую.

Он уж давно новым покупателям отказывает, а уж после того случая — и подавно.

Пришла к нему как-то одна дачница, чуть ли ни со слезами на глазах. Ребенок болеет, мол, нужно козьим молоком поить, а его от запаха тошнит. Посоветовали вас, Михайло Иваныч, спасите-помогите. И кулебяку притащила, вроде как угостить. Он поверил. За забор к людям не заглянешь — есть ребенок, нет ребенка. Просили — помог. Стал отдавать то, что себе оставлял, да еще и бесплатно. Пожалел, ядрена вошь.

А потом к нему паломничество началось. Кто пироги нес, кто блины, кто борщ в кастрюльке. И всем молоко подавай. Михаил отказывал, потому как просто не было лишнего. Одна из просительниц ему ту бабу и сдала.

— Брехло! — выплюнула она в сердцах.

— Кто — я? — изумился Михаил.