О любви - Екатерина Гичко (2020)

Жуя хлеб и мясо, они лениво наблюдали, как Миссэ и Доаш по-хозяйски обходят палубу и знакомятся с речниками. Низкан, стоя у самой мачты, пытался угомонить возбуждённого детёныша. Тот шумно принюхивался к речному воздуху и круглыми глазами рассматривал хлопающие паруса. От увиденного Дар перевозбудился и постоянно порывался подняться в воздух. Но Низкан держал крепко. Бывший вольный ощущал себя неуверенно на этой деревянной посудине посреди мощного водяного потока. Внизу, в речных глубинах, он видел косяки рыб, густые заросли водорослей и множество интересных предметов - от затонувших кораблей до волнующе серебрящихся мелочей. Мужчина вдруг почувствовал, что не сможет найти здесь артефакт. Но потом он вспомнил, что они ищут божественный атрибут, а божественный атрибут должен сиять подобно волчьему месяцу. Правда, Низкан уже плохо помнил, как сияет волчий месяц, но это сравнение успокоило его и придало уверенности в собственных силах.

- Присматриваешься? - тихо спросил у него Миссэ, подходя ближе.

Низкан неопределённо качнул головой.

- Осматриваюсь. Никогда раньше по рекам не плавал, - признался он и, помедлив, добавил: - Гетекарии вообще плавать не любят. И я, кажется, понимаю, почему.

Миссэ опёрся на перила и посмотрел на зеленоватую чуть вспененную воду. Было бы любопытно узнать, что же видит Низкан. Для него мир наверняка больше и шире, так как не ограничен рамками возможностей обычного зрения, но совершенно лишён цвета. Каково это - видеть черноту, словно разрисованную золотыми чернилами и лишь иногда сбрызнутую серебряной пудрой? Видеть только очертания, без эмоций и других нюансов жизни. В груди зашевелились что-то восторженное, приманенное загадочным видом воображаемого, и в то же время пугающее. Когда нет границ видимому, начинаешь осознавать огромность мира и собственную незначительность.

- Особо не старайся. Ну... с поисками, - Миссэ слабо улыбнулся. - Он всё равно никому не нужен... Эй!

Мужчина отскочил в сторону и с отвращением стёр со лба белёсую кляксу, оставленную пролетающей мимо крикливой чайкой. Увидевшая это Дарилла захихикала, чем привлекла внимание Доаша, который тут же загоготал над братом как конь. Над палубой показалась голова обеспокоенного Ерхи. Увидев ржущего нага, старик сплюнул и с досадой протянул:

- Тьху ты! Я уж думал, кто-то из лошадей сбёг!

Пока Доаш переваривал сказанное, старик скрылся из виду. И теперь уже Миссэ смеялся над обескураженным братом. А Низкан непонимающе переводил взгляд с одного нага на другого, не в силах понять, что же произошло.

Дарилла и Риалаш не стали уходить на ночь в каюту, хотя и подул холодный ветер. Но им под двумя одеялами было тепло и на корме. Девушка сидела, прижавшись к груди мужчины спиной, в кольце его рук, и довольно щурилась, улыбаясь при каждом порыве ветра всё шире и шире. Счастье распирало её. Риалаш же что-то шипел ей на ухо на своём языке, и от этого шипения было необыкновенно хорошо.

Из каюты раздавалось повизгивание малыша Дара и недовольное ворчание Доаша, которому тот мешал спать. Низкан же такой чуткостью не отличался, поэтому спал и не спешил угомонить разбуянившегося зверя. Ерха, поднявшись наверх и зябко поёжившись на холодном ветру, заявил, что у лошадей теплее, и вернулся в трюм. Не спал только Миссэ. Он сидел на носу корабля и рассматривал звёздное небо. Мужчина казался безмятежным и мечтательным, но на самом-то деле он охранял покой своих товарищей. Всё же команду корабля он не знал и доверять не спешил.

Дарилла почувствовала, как рука наагасаха осторожно поползла за ремень её штанов.

- Вы что делаете?! - сердито зашипела она, перехватывая руку мужчины за запястье.

- Ничего предосудительного, - глаза нага лукаво блеснули в темноте. - Я просто хотел тебе немного помочь. Ты сейчас так пахнешь... - он с наслаждением вдохнул воздух, прижавшись носом к шее девушки.