Гнилое яблоко - Литтмегалина (2020)

– Нет, он не рискнет затевать против меня дело, – не задумываясь, бросил Отум. Затем добавил: – Или же сейчас не в том состоянии, чтобы преследовать меня. Так или эдак. Мне безразлично.

– Если ты совершил преступление, Отум, мне бы хотелось, чтобы ты был наказан.

– Ооох, конечно, – рассмеялся Отум. – Слово «справедливость» вытатуировано у меня на предплечье.

– Я не твой сообщник, учти.

– Вижу, – саркастично ответил Отум.

Сарказм был уместен. Что бы я ни утверждал, пока я вел себя как сообщник, и так как поступки лгать не могут, враньем были мои слова. Отум знал что-то во мне, чего не знал я сам, и эту часть меня мог контролировать. Я поднял взгляд к мутному небу, ощущая себя настолько неуютно, как только может ощущать бездомный человек, бредущий в неизвестность по пустынной дороге.

– Все-таки, Отум, кто ты?

– Только бродяга, де-е-тка, – противно протянул Отум.

– Брехня. Видел я настоящих бродяг. Ты не похож на них. Я плохо разбираюсь в одежде, но даже я замечаю, что та, что на тебе, не дешевка: аккуратные швы, качественная ткань. Не те грошовые тряпки, что носим мы с Миико. Твоя обувь выглядит добротной, такую на барахолке не купишь. И в магазине ты расплатился свежими купюрами большого номинала.

– Показать тебе что-то по-настоящему большое?

– Твои высокомерные манеры… и слишком чистая речь.

– Ты тоже ротиком неплохо справляешься. Для паренька из провинции.

Игнорируя очередную плоскую шутку, я флегматично пожал плечами.

– Читаю много, только это меня и спасает. Я видел у тебя заметки, написанные на как минимум двух иностранных языках. Ты не таскал бы их с собой, если бы не понимал, что в них написано. Сколько вообще языков ты знаешь?

Отум пробормотал что-то себе под нос.

– Что? – переспросил я.

– Я сказал, отсоси. Это же я могу повторить на десяти языках минимум.

Отум меня откровенно провоцировал, но я еще не решил, на что именно. Одно из двух.

– Жаль, что даже на своем родном ты не в состоянии ответить на элементарные вопросы, вместо этого отделываясь тупыми шутками.

– Я говорю на старорованском, роанском, кшаанском, и еще пару языков знаю посредственно. Теперь удовлетворен? – конечно, Отум не мог не придать особую интонацию последнему слову.

– Это в какую же школу ты ходишь такую продвинутую?

– Не нахожу желания обсуждать свою жизнь, даже с тобой, хитрая задница. Лучше расскажи мне что-нибудь о себе. Тебе не кажется, что для твоего родного разлагающегося городишки ты гниешь недостаточно быстро?

– Рарех мне не родной город.

Отум выгнул бровь.

– Вот как? Тогда, видимо, тебе досталось чуть меньше того дерьма, что там повсюду. Не чувствовал себя стекляшкой в навозной куче?

– Да, – сказал я. – Иногда. Я всегда знал, что однажды я сбегу.

Отум поскреб длинными ногтями серую полосу грязи на щеке.

– Зачем тебе нужен он? – спросил он вдруг. – Он пророс на той же почве, что и они все.

Я не сразу понял, о ком он. А когда понял, мне было настолько плевать на мнение Отума, что я даже не утрудился ответить, только оглянулся посмотреть, не услышал ли Миико.

Но Миико отстал и сейчас был в метрах тридцати от нас. Замерев на серой разбитой поверхности 132-го, он смотрел в направлении туннеля. Я позвал его, но он не шелохнулся, только торчащие из-под кепки кончики его вьющихся темных волос шевелились от ветра.

В его неподвижности проступало напряжение. Я сделал шаг к нему, еще один, и зашагал быстро.

– Что там, Миико?

Молчание. Уже когда я был готов повторить свой вопрос, Миико ответил мне, с усилием отвлекшись от чего-то.

– Облако, – пробормотал он. – Здесь, – и развел руками.

С ним точно было что-то не так. С тех пор, как мы ушли из Рареха, он постоянно барахтался в своих странных мыслях.

– Облако? – не понял я.

– Да. Стой там, не иди дальше.

Миико пошевелил пальцами.