Отец наших отцов - Бернард Вербер (2019)

Тогда Клотильда Планкаоэ вызвалась написать статью о массовых самоубийствах китов на берегах Калифорнии.

– Известно, что киты издают инфразвуковые сигналы, преодолевающие огромные расстояния. Но их прохождению препятствует шум корабельных винтов. Киты лишаются возможности переговариваться и из-за дефицита общения кончают с собой.

Кристиана Тенардье махнула рукой.

– Неинтересно. Моя бедная Клотильда, если воображение ничего вам не подсказывает, кроме затасканных тем и жвачки из англо-саксонской прессы, то впредь вам, наверное, лучше не утруждать себя посещением наших совещаний.

Клотильда Планкаоэ побледнела, вскочила и бросилась к двери, чтобы не доставлять начальнице удовольствие своими слезами. Начальница пожала плечами и закурила сигару.

– Клотильда слишком ранима, – фыркнула она. – В этом ремесле баба должна быть с яйцами.

Флоран Пеллегрини двинулся было к выходу, чтобы попробовать утешить молодую журналистку-эколога, но хозяйка совещания своим окриком заставила его замереть на месте.

– Бросьте! Кончится приступ уязвленного самолюбия – сама вернется. У нее все равно нет выбора. Следующий!

Гислен Бержерон поднял тему обстановки страха в лицеях. Многие преподаватели запуганы учениками, все чаще приносящими на занятия холодное оружие и даже купленное из-под полы огнестрельное.

– Учителя знают: за плохую отметку они могут поплатиться проколотыми шинами, а то и расстаться с жизнью. У многих не выдерживают нервы, только что открыт девятый по счету центр отдыха для преподавателей с профессиональным неврозом.

– Превосходный сюжет! Среди наших подписчиков большой процент работников образования.

Дождавшись своей очереди, Кевин Абитболь, журналист, умевший писать сразу обо всем, предложил составить перечень ста богатейших французов.

Эта тема уже поднималась, конечно, всего месяц назад, но людям нравится знать, кому завидовать, поэтому лучшую гарантию успешных продаж трудно было придумать.

На тот момент в списке не связанных с риском, стопроцентно продаваемых тем фигурировали следующие: «новые холостяки», «вольные каменщики», «кризис недвижимости» и, ясное дело, «сто самых богатых французов». Дальше следовали в порядке убывания «новые диеты для похудения», «Бог и Наука», «боли в спине» и «сексуальность французов».

При любом снижении продаж журнала можно было прибегнуть к этим верным средствам. Но наступили времена, когда стадо шло на зов уже не так покорно, как раньше. Официальной причиной этого объявлялось всемогущество телевидения. В неофициальном порядке высказывались претензии к конкурирующим органам печати, выкладывавшим на прилавки продукцию в более лакомых обложках, с беспроигрышными заголовками: «Масоны-холостяки», «Бог и сексуальность французов…» Медлить было нельзя, приходилось выкатывать тяжелую артиллерию. «Сто богатейших французов» – снаряд самого верного калибра.

Довольная заведующая рубрикой продолжила опрос и повернулась к Фрэнку Готье, научному обозревателю. Тот предложил сюжет «гомосексуальность – наследуемый ген?» По его словам, серьезные научные изыскания американской лаборатории позволяли ответить на этот вопрос утвердительно. «Научные», «серьезные», «американская лаборатория» – три позиции, обязанные придать достоверности любому утверждению.

Тем не менее Флоран Пеллегрини поднял руку.

– Прошу прощения… Наследуемый ген? Я, конечно, не ученый, Фрэнк, и все же мне сдается, что гомосексуалы не размножаются.

Все двадцать журналистов в зале от смущения захихикали. Это неуместное веселье рассердило заведующую рубрикой.

– Прекрасный сюжет! – постановила она. – У нас много читателей-гомосексуалов, обожающих статьи такого рода. Им важно, правда это или нет.

Ободренный Фрэнк Готье решил представить свою новую стажерку. Он объяснил, что Лукреция Немрод постигала секреты журналистики в еженедельнике на севере страны, чей главный редактор горячо ее рекомендовал.