Восемь идеальных убийств - Питер Свонсон (2021)

Позже, когда я поставил ее перед фактом, она рассказала мне, как в те первые выходные в «Черном амбаре» Этвелл закатил праздничный ужин с бездной отличного вина. Когда она объявила ему, что готова идти спать, Этвелл уговорил ее нюхнуть немного кокаина, просто чтобы поддержать компанию. На следующий день, когда весь материал для будущего фильма был уже отснят, он отблагодарил ее, подарив бутылку «Сансера», который они пили прошлым вечером, а также полграмма кокаина. А еще объяснил Клэр, что изобрел какую-то систему употребления наркотиков, позволяющую избежать зависимости, – надо, мол, по определенной методе растягивать приемы во времени. Убедил ее, что пока ты следуешь его научному графику, все будет в порядке.

Если б я с самого начала знал, что поездки Клэр в Саутвелл вызваны наркотиками, а не сексом, то вмешался бы раньше. Но вышло так, что к тому времени, как я это выяснил, Клэр опять стала стопроцентной наркоманкой. Я решил поступить так, как поступал всегда, – ждать, в надежде, что со временем она согласится завязать или лечь в наркологический центр. Я понимаю, как это выглядит. Понимаю, что если б я что-нибудь предпринял – предъявил ей ультиматум, связался с ее родителями, привлек бы ее друзей, да что угодно, – то, наверное, исход был бы иным. Я все еще постоянно об этом думаю.

Помню, как еще подростком спросил раз маму, почему она мирится с алкоголизмом отца. Та нахмурилась, но не потому, что расстроилась или разозлилась, а потому что была просто сбита с толку.

– А что мне еще остается? – произнесла мать в конце концов.

– Ты можешь уйти от него.

Она покачала головой.

– Лучше уж буду ждать его.

– Даже если придется ждать всю жизнь? – спросил я.

В ответ мать только кивнула.

Вот что я чувствовал в отношении Клэр в те моменты, когда она не была полностью моей. Я ждал ее.

Когда в самый первый день нового две тысячи десятого года рано утром двое полицейских в мундирах постучались в дверь моей квартиры, я уже знал, что Клэр мертва, прежде чем кто-то из них успел заговорить.

– Ясно, – помню, ответил я, когда они известили меня о том, что в три часа ночи она попала в аварию и погибла прямо на месте. – Кто-нибудь еще пострадал?

– Нет, она была одна, и другие транспортные средства в происшествии не участвовали.

– Ясно, – произнес я еще раз и начал было закрывать дверь, решив, что полиция со мной закончила. Но они придержали дверь, объяснив, что я должен поехать в отдел полиции для опознания.

* * *

Через месяц я нашел дневник, который, оказывается, она регулярно вела. Он был спрятан за плотными рядами крупноформатных книг в твердых переплетах в той секции книжного стеллажа, которую Клэр объявила своей. Я едва не сжег его, даже не читая, но любопытство взяло верх, и одним промозглым весенним вечером я купил упаковку из шести бутылок «Ньюкасл Браун», устроился поудобней и прочитал дневник от корки до корки.

Глава 10

Хотя я давно уже не читаю современных детективов, но все равно в теме. Хорошо представляю, что «Исчезнувшая» Гиллиан Флинн[52] произвела настоящий переворот в отрасли, что так называемые «ненадежные рассказчики» стали вдруг крайне популярны среди читателей наряду с «семейным саспенсом» и вообще книгами, которые ставят вопрос: можем ли мы вообще доверять хоть кому-нибудь, даже самым близким для нас людям? Некоторые прочитанные мною рецензии подают это так, будто это совсем недавний феномен, будто сюжет, построенный на раскрытии супружеских секретов, представляет собой нечто совершенно новое, или что недомолвки, а то и откровенная ложь со стороны рассказчика не были тем краеугольным камнем, на котором вот уже более века стоят психологические триллеры. Та, от имени которой ведется повествование в «Ребекке»[53] – романе, опубликованном еще в тысяча девятьсот тридцать восьмом году, – даже не называет читателям своего имени.