Восемь идеальных убийств - Питер Свонсон (2021)

– Ну да, простите. В смысле, вы же сказали, что она была редкостной занозой… Теперь ясно – по крайней мере, мне, – что все жертвы были далеко не всеобщими любимцами.

– У нас она всеобщим любимцем точно не была. Однажды заявила мне, что из лесбиянок выходят херовые писательницы, поскольку те не проводят достаточно времени с мужчинами, которые превосходят их интеллектом.

– О как!

– По-моему, она несла нечто подобное лишь для того, чтобы малость взбодриться. Если хотите знать мое мнение, то за всей этой злобной оболочкой просто скрывались грусть и одиночество.

– А вы знали, что у нее слабое сердце?

После того как ей сделали операцию в больнице, помню, как она всякий раз оттягивала горло своего свитера, всего в катышках, демонстрируя мне сморщенный шрам на своей дряблой груди. Помню, как сам говорил ей: «Пожалуйста, больше мне это не показывайте!», на что следовал лишь смех. Иногда мне казалось, что подобные спектакли Элейн Джонсон всего лишь этим и были – чисто спектаклями – и что она специально нарывалась, чтобы люди грубили ей в ответ.

– Что-то такое припоминается, – ответил я агенту Малви. – Помню, какое-то время она не показывалась в магазине – мы были готовы плясать от радости, – но потом опять стала появляться. По-моему, это было как-то связано с медициной.

Официант робко топтался по соседству. Тарелка агента Малви была девственно чиста, мои же яйца пашот оставались нетронутыми. Он спросил, все ли хорошо.

– Простите, – отозвался я. – Все нормально. Я еще доедаю.

Официант убрал тарелку моей собеседницы, и она заказала еще кофе. Я решил все-таки попробовать взяться за яйца, подумав, что это будет выглядеть странно, если я так и буду скучать над ними. Агент Малви бросила взгляд на свои часики и спросила меня, собираюсь ли я идти на работу.

– Пойду, пожалуй, – ответил я. – Сомневаюсь, что будут покупатели, но, по крайней мере, проведаю Ниро.

– Ну да, Ниро! – произнесла она с восторгом в голосе.

Припомнив, что у Малви есть собственные представители семейства кошачьих, я спросил ее:

– А за вашими-то кошечками кто присматривает?

И стояло мне это сказать, как я осознал, что это сугубо личный вопрос. А еще это прозвучало так, будто я пытаюсь выведать, нет ли у нее мужа или бойфренда. Интересно, промелькнуло у меня в голове, уж не решила ли она, будто я пытаюсь подбить к ней клинья. Я был не настолько уж старше ее – разве что лет на десять, – хотя и понимал, что мои волосы, преждевременно подернувшиеся сединой, заметно меня старят.

– Все с ними нормально, – отозвалась Малви, избегая прямого ответа. – Им и вдвоем хорошо.

Я продолжил безрадостно жевать, а она бросила взгляд на свой мобильник, после чего положила его экраном на стол.

– Мне все-таки придется вас спросить, где вы находились в ночь на тринадцатое сентября – в ночь, когда погибла Элейн Джонсон.

– Ну конечно, – ответил я. – Когда, говорите?

– Тринадцатого числа.

– Нет, какой был день недели?

– Дайте гляну. – Агент Малви опять подобрала со стола телефон, секунд десять прокручивала экран, после чего сообщила: – Это был вечер пятницы. Сплошное несчастье…

Должно быть, вид у меня был сконфуженный, поскольку она добавила:

– Ну, и пятница, и тринадцатое…

– Я был в отъезде, – объявил я. – В Лондоне.

Я всегда беру отпуск в одно и то же время – на две недели сваливаю в Лондон, обычно в начале сентября. С точки зрения туризма это не сезон – детишки уже в школе, но погода все еще ничего себе. Вдобавок это самое подходящее время, чтобы оставить магазин без руководящего присмотра.

– Помните точные даты этой поездки? – спросила Малви.

– Если тринадцатого была пятница, тогда я прилетел обратно на следующий день, в субботу четырнадцатого. Могу прислать вам номера рейсов, которыми летел, если хотите. Я помню, что это было в пределах двух первых недель сентября.