Жасмин - Алекс Белл (2016)

Мои белые волосы промокли насквозь и прилипли к лицу. Не успела я вытереть глаза, как с неба свалилась еще парочка лебедей. Бен взял меня за предплечья и развернул лицом к себе. У него тоже не было зонта, и шапка темных волос прилипла к голове, по длинному носу стекал дождевой ручеек. И я хорошо разглядела это только потому, что он близко склонил голову, чтобы я могла расслышать сквозь дождь его слова:

— Не смотри на лебедей. Не смотри на них. Смотри только на меня.

Я непонимающе смотрела на него, и на долю секунды мне показалось, будто передо мной Лиам. У меня защемило сердце — до чего же они похожи. Когда я посмотрела в глаза Бену, то увидела мужчину, которого любила. Я чувствовала онемение — от холода, от горя, от шока — мне захотелось свернуться в клубок здесь, на мокрой траве, и больше никогда никуда не двигаться. Но Бен крепче сжал мои руки, лишая всякой надежды на капитуляцию. Он развернул меня и, будто лунатика, потянул за собой, подальше от гроба и черных лебедей, и кладбища, пропитавшегося водой... и Лиама, который теперь остался один в холодной мокрой земле.

Глава 2

Черный рыцарь

Несколько недель подряд мне снился день смерти Лиама. Но во снах его смерть всегда казалась ошибкой, розыгрышем, недоразумением... Лиам любил пошутить, поэтому какое-то мгновение я почти верила, что это неправда. Когда во сне медики высаживали меня у дома, я заходила внутрь, чтобы найти его там. Он смеялся и говорил, что ему даже в голову не приходило, будто я куплюсь на этот детский розыгрыш. Или бывало, что мне снился телефонный звонок. Звонили из больницы. Мне сообщали, что произошла ошибка, что Лиам жив, и я должна немедленно приехать к ним и забрать его. Как же я ненавидела эти сны.

Меня накрывало таким облегчением, радостью и счастьем, что я зарекалась еще когда-нибудь спорить с ним по какому бы то ни было поводу или ругаться. Я клялась, что больше ни за что не буду растрачивать попусту наши драгоценные моменты совместной жизни. Но потом я смутно осознавала, что сплю, и меня скручивало тошнотворное разочарование, которое почти уничтожало мою душу. А затем сны повторялись. Я опять будто просыпалась от звонка из больницы, и мне сообщали, что Лиам жив... И каждый раз мой разум отчаянно желал в это поверить, и каждый раз я спрашивала себя, сон ли это? Сплю ли я?

Когда на следующий день после похорон раздался настоящий телефонный звонок, я с трудом разлепила налитые кровью глаза и принялась шарить по тумбочке в его поисках. Нащупав, я судорожно схватила трубку, твердо уверенная, что это звонят из больницы. Я приподнялась на локтях, поднесла трубку к уху и прохрипела:

— Алло...

— О, я тебя не разбудила, дорогая? — поинтересовался мамин голос.

Я на мгновение закрыла глаза, сделала глубокий вдох и попыталась унять гнев, который совершенно несправедливо испытала по отношению к ней. Приняв её звонок за больничный.

— Да ничего, — выдавила я.

— Час дня уже, — укоризненно произнесла она.

— Разве?

— Хочешь, я приеду?

— Нет! — спешно сказала я. — Нет, слушай, мне сегодня хочется побыть одной. Прошу тебя.

— Ну, хорошо, — неохотно согласилась она. — Лебедей сожгли. Ты знала?

— Что?

— Вчера на похоронах с неба свалилось пять мертвых лебедей. Их всех сожгли. Ну, понимаешь, а вдруг они были заразными. Викарий сказал, что пытался дозвониться до тебя, но ты не брала трубку, потому он позвонил мне. Он считает, что их до смерти напугала гроза. Потому так случилось.

— А, ну хорошо, — промямлила я. — Мам, мне надо идти. Поговорим позже.

Только переживаний из-за мертвых лебедей мне не хватало. Я и без того едва пережила эти два долгих месяца.