Ведьма - Анна Никода (2020)

Мы потрусили в обратном направлении. Снег прекратился и лежал теперь ровным слоем, покрывая все поверхности и освещая все вокруг. От этого я зябко ежилась. Оставался еще шанс затеряться в тени деревьев, но едва мы приближались к палисадникам вдоль дороги, как все окрестные собаки поднимали такой хай, что можно было отслеживать наши передвижения не выглядывая в окно. Поэтому мы открыто трусили по центральной — самой широкой — улице, надеясь, что никому не придет в голову высовываться наружу посреди ночи. От ведьмы это, конечно, не поможет, но хоть жителей не напугаем. Я тоскливо прикинула шансы остаться здесь жить после того, как все закончится. Выходило не очень — вряд ли участковый захочет терпеть такое под боком.

Мороз крепчал. Я сунула руки с карманы: хотя температура тела оборотня не давала замерзнуть, но поднявшийся ветер пробирал до костей. Ника бодро шагала впереди, участковый шел рядом, то и дело оборачиваясь на меня. До кладбища добрались минут за двадцать и тут всегда скептичная сестрица резко остановилась.

— Это что? — возмущенно ткнув пальцем на полуоткрытые ворота, вопросила она. Почему-то меня. Я пожала плечами.

— Только не говори, что не сможешь ступить на освященную землю. Никогда ритуалов на кладбище не проводила?

— Только не на таком! — ошеломленно пробормотала она, входя на территорию. Ворота омерзительно скрипнули и застряли. Самое странное, что калитку кто-то ответственно запер на висячий замок. Мы протиснулись следом.

— Кладбище как кладбище, — снова пожала я плечами, недоуменно осматриваясь. Зрение оборотня помогало разглядеть неровные ряды покосившихся крестов и памятников, но и окружающую обстановку делало слишком контрастной — земля и небо выцвели до грязно-серых оттенков, а все остальное виделось как рваные черные клочья. И поди пойми, двигаются они оттого, что ветер кусты шевелит, или потому, что за кустами кто-то притаился…

Досадливо цыкнув, я вернула человеческое зрение и пару минут привыкала к темноте. Ника успела за это время уйти далеко вперед и участковый двинулся было за ней, но я его остановила:

— Не мешайте. Поверьте, вы не хотите присутствовать при этом ритуале.

Сестрица уходила все дальше, петляя между могил и заставляя нас всматриваться в ночь, а мы топтались у ворот, открытые всем ветрам и — что самое плохое — глазам. Алексей Михайлович это тоже понимал и нервно оглядывался, мешая мне.

— Встаньте и не шевелитесь, — наконец, не вытерпела я. Чуткий слух оборотня устал от постоянного шебуршания под ухом. — Я услышу, если вдруг…

— Готово, — вынырнула из темноты сестрица. Хотя лицо ее осунулось и постарело, глаза прямо-таки сияли алчным блеском. — Вперед!

Стремительно промчавшись мимо нас, она устремилась в сторону деревни, размахивая какой-то палкой. Мы догнали ее через пару шагов.

— НИКА! — зарычала я, разглядев что у нее в руках. — Брось сейчас же!

— Это трофейное, — заартачилась ведьма, прижимая к груди чью-то костлявую руку. — И потом, вряд ли мне предъявят претензии…

— Что ЭТО? — тоже разглядев ее «трофей», тоном, словно очень желает ошибиться, просипел участковый.

— РУКА, — мрачно подтвердила я.

— Вы совсем чокнулись?! — возопил Алексей Михайлович, когда мы отошли уже на десяток шагов. — Человеческая рука? Верни ее!

— Тишше! — зашипела я, обернувшись. — Или хотите, чтобы вся деревня сбежалась?!

Пару минут мы общими усилиями пытались по-хорошему и по-плохому забрать у ведьмы ее трофей. Но Ника уперлась как баран.

— Ему она уже без надобности, а мне пригодится, где еще я чистые останки найду?! — возмущалась она.

— Они освященные, какой тебе от них прок?! — рявкнула я суфлерским шепотом. К этому времени мы добрались уже до деревни и шагали в направлении центра. Я холодела при одной только мысли, что кто-нибудь может увидеть Нику и руку.

— Я посажу тебя за решетку за вандализм! — бушевал участковый, от гнева перейдя на «ты».