Траектория - Александр Ярушкин, Леонид Шувалов (2016)

— Техникой безопасности случайно не интересовались?

— Прораб показывал план мероприятий,— слегка розовеет она.— Я и сама видела. Рабочие в касках, плакаты висят...

— Лестничные пролеты были ограждены?

— В дом я не заходила. Спешили на другой участок, там люди собрались, ждали...

— Как получилось, что близорукого человека допустили к работе без медицинского осмотра? — сухо спрашиваю я.

— Ой, я и не знаю... Он же не наш кадровый работник. Не понимаю, о чем думали в институте, направляя его на стройку?

— Хотели помочь вашему управлению,— говорю я, с грустью отмечая, что пушистая блондинка слишком загружена другими делами, чтобы заниматься своими непосредственными. Похоже, в строительстве она смыслит еще меньше, чем я.

Идя по коридору, прикидываю, каким должно быть представление следователя Приваловой об отношении работников СУ-15 к своим служебным обязанностям. Я не желаю зла ни пушистой блондинке, ни кому-либо другому, но поставить в известность начальника строительного треста — это ужа моя прямая обязанность. Поставить в известность и потребовать устранения условий, способствующих совершению преступлений... Чтобы больше не гибли люди.

Едва появляюсь на пороге кабинета Мизерова, его брови удивленно ползут вверх. Растянув губы в приветливой улыбке, он спешит навстречу, любезно осведомляется:

— Как продвигается расследование?.. Надеюсь, у вас не возникло негативного впечатления о нашем управлении... Рабочие не всегда бывают довольны принципиальным руководством...

— Что вы имеете в виду?

Мизеров уже в своем кресле. Он обиженно разводит руками.

— Зачем же так, Лариса Михайловна? Несчастный случай, разумеется, серьезное происшествие, но он не должен затмевать успехи всего нашего коллектива.

— Речь не о коллективе, а о тех, кто своей преступной небрежностью, своим отношением к должностным обязанностям ставит в опасность человеческие жизни.

— Придется решать вопрос с Дербеко,— серьезнеет Мизеров.

Почему же только с ним? Дербеко утверждает, что допустил Хохлова к работе без медосмотра по вашему указанию.

Мизеров приподнимается в кресле.

Он сказал, что именно я дал это указание?

— Нет, он так не сказал.

— Вот видите! — укоряет Мизеров.— Я такого указания не давал.

— Тогда кто же?

Борис Васильевич вздыхает, уныло смотрит на потолок, всем своим видом показывая, как трудно ему назвать фамилию.

— Омелин,— наконец говорит он.

— Почему же вы вчера умолчали об этом?

— Пожалел старика,— покаянно отвечает Мизеров,— Ему же на пенсию вот-вот... Не хотелось говорить, что он при мне велел прорабу допустить к работе Хохлова.

— Даже так? — удивленно распахиваю глаза.— Почему же не отменили распоряжение главного инженера?

Начальник управления становится похож на провинившегося школьника. Опустив глаза, роняет:

— Проявил слабость.

— И только?

— А что?! — Вскидывает голову Мизеров. Ничего уголовно наказуемого я не совершил! Руководящее работники несут ответственность лишь в случаях, когда они дали прямое указание произвести работы с нарушением техники безопасности. Не так?

«Меня голыми руками не возьмешь!» — читаю на лице Мизерова. Искренне сочувствую ему, он слишком мало знаком с работой следователя. Мы привыкли оперировать фактами, а они-то как paз и свидетельствуют, что в стройуправлении, которым руководит Борис Васильевич, отнюдь не все так благополучно, как ему хотелось бы представить. Будничным тоном интересуюсь:

— Вам известно, что на участке Дербеко рабочие употребляют спиртное и предлагают посторонним кафельную плитку?

Брови Мизеров а взлетают вверх, потом сдвигаются к переносице.