Отец монстров - Сергей Арно (2009)

Что происходило там, во тьме? Невозможно было даже представить. Даша перестала кричать, а только повизгивала жалобно, значит, еще была жива. Мычал утробно Иван Иванович. Тишина давила… И вдруг шум и грохот вновь разметал тишину, словно в помещении заработало сразу несколько сверлильных агрегатов. Мычание Сасипатрова среднего, шум работающих машин, присоединившиеся к ним мощные удары молота, повизгивания Даши; с правой стороны, где сидел Николай, слышались всхлипывания… «Боже мой! А может быть, это и есть конец?! Может быть, это и есть конец всему и новая жизнь? Тьма, шум в голове, последние мысли… Это и есть вечность?!» — пронеслось в голове Антона.

Грохот не прекращался, вдруг где-то далеко вспыхнул слабый трепетный огонек, или только казалось, что далеко: расстояние и время жили сейчас по другим законам. Возле стола с горящей спичкой в руке, пугливо озираясь, стоял Иван Иванович. Слабое пламя спички освещало его потное лицо, пижаму, отражалось в больших очках… Он осматривался кругом. Грохот и шум не прекращались ни на секунду — казалось, он звучит отовсюду одновременно. И вдруг в углу помещения, возле деревянного шкафа, рухнула какая-то доска. Иван Иванович обернулся на движение… Человеческая тень метнулась в комнату… Спичка потухла, и вновь установилась полная темнота. Затем механический шум вдруг прекратился, что-то загрохотало, рухнуло, в воздухе запахло бензином, снова раздался грохот. Кто-то, чертыхаясь, метался в темноте.

Вновь вспыхнула спичка, в ее свете можно было увидеть двоих мужчин в черном, которые, запинаясь о валявшиеся кругом предметы, ворвались в помещение.

— А! Гады! — вдруг заорал Иван Иванович, держа спичку перед лицом. — Добрались до меня, проклятые!!

— Всем оставаться на местах! — закричал знакомый голос. — Всем оставаться… — Он не договорил, потому что, споткнувшись, упал.

За ним в помещение ворвался Кердык Иванович.

— Вы не получите секрета! — заорал толстяк и выронил спичку.

То, что произошло в следующую минуту, сознание зафиксировало только какими-то урывками. Все вокруг вдруг ярко осветилось. Загорелось все одновременно. Пылающая дорожка с огромной скоростью вдруг побежала через все помещение и исчезла под дверью. Помещение наполнилось удушливым дымом.

Толстяк, схватив какое-то покрывало, стал хлестать им пламя, но оно разлеталось в разные стороны и разгоралось еще сильнее. В это время Владлен и Кердык бросились к привязанным. Первыми отвязали Антона и Дашу. Пламя, обжигая лица и руки, уже бушевало вокруг них. Потом они вместе отвязали Максима и Николая.

Между тем тучный директор музея покойников, размахивая покрывалом, метался в огне. Но вдруг, взвыв как-то особенно жутко, толстяк бросается к двери, распахивает ее. Антон видит в открытую дверь зал с застывшими мумиями — туда бежит дорожка огня… Многие экспонаты уже охватило пламя, они, как живые, причудливо шевелятся в огненных бликах, приходят в движение, разводят полыхающими руками, поворачивают головы; оживая, потягиваясь после долгого сна… С утробным воем, размахивая над головой горящим покрывалом, обезумевший толстяк устремляется в зал. Последнее, что видит Антон, — это мечущегося среди полыхающих экспонатов толстого человека.

Кто-то хватает Антона за руку и тащит в другую сторону.

— Фома! Слышишь ли ты меня, отец уродов?!! — вдруг слышит он сквозь шум огня трубный раскатистый голос Ивана Ивановича.

На ходу Антон оборачивается и видит охваченное огнем огромное тело Сасипатрова, мечущееся среди других горящих тел. И словно откуда-то сверху сквозь гудение пламени, дым и грохот доносится вдруг какой-то нечеловеческий каркающий голос:

— Слышу!!!

Или это только почудилось Антону в шуме огня.

Вверх по ступеням в клубах дыма Антона выволокли во двор, он кашлял, хватал ртом чистый воздух. Сзади раздался мощный взрыв, в следующее мгновение их обдало жаром — это взорвалась бочка с бензином.